Александр Гаврилов после обыска: СК ищет крамолу

В течение шести часов трое сотрудников Следственного комитета России проводили обыск у литературного критика, программного директора Института книги, основателя и многолетнего главного редактора легендарного "Книжного обозрения" Александра Гаврилова. Он считается свидетелем по делу, заведенному на Александрину Маркво, жену исполнительного директора "Фонда борьбы с коррупцией" Владимира Ашуркова, соратника Навального. Ее обвиняют в мошенничестве при проведении в Москве фестивалей  "Книги в парках".

Дело завели еще в декабре 2014 года, но сейчас, после публикации расследования о "тайной империи" Дмитрия Медведева, Следственный комитет начал проявлять подчеркнутую активность в этой связи. Кстати, проект "Книги в парках" - вполне официальный: среди его организаторов - правительство Москвы. Каждый год, летом, в московских парках появляются так называемые "Гоголь-модули". В них букинисты, книжные магазины и издательства продают книги по относительно низким ценам. Кроме того, там проходят публичные чтения книг, встречи с писателями, тематические мероприятия и концерты. Среди участников были, в частности, Татьяна Лазарева, Лев Рубинштейн, Виктор Шендерович, Борис Акунин, Дмитрий Быков...

Но проект в общем и Ашуркова с Маркво в частности обвинили в том, что они таким образом финансировали Алексея Навального. Угроза посадки была вполне реальна, и оба еще в 2014 году эмигрировали в Лондон, где получили политическое убежище.

Все это стало причиной обысков в 2017-ом. Обыски проходят у свидетелей по делу "Книги в парках", одним из которых и является Александр Гаврилов, ответивший на вопросы Deutsche Welle.

DW: Александр, в чем заключается суть дела?

Александр Гаврилов: Я выступаю свидетелем по делу "Книги в парках". Впервые меня вызвали на допрос по этому делу, кажется, в конце 2015 года. Объединенная группа Следственного комитета Российской Федерации и ФСБ отрабатывают версию о том, что в рамках реализации проекта, который осуществлялся при финансовой поддержке Департамента правительства Москвы, были якобы завышенные расчеты, снижалась реальная стоимость работ и получена незаконная выгода. Проводившее мероприятие "Бюро 17" якобы отчиталось неверно. Я об этом ничего не знаю хотя бы потому, что в "Бюро 17" никогда не работал. Многолетняя дружба связывает меня с владелицей и основательницей "Бюро 17" Александриной Маркво.

Когда Саша придумала делать этот проект, она пришла ко мне, потому что у меня большой опыт работы с книжными проектами. Она спросила, что можно было бы делать. Я познакомил ее с коллегами, у которых также большой опыт в этом. Мы провели совместный конкурс на постройку, приспособленную для книг. В этом конкурсе выиграла дизайнерская группа, которая сделала блистательные проекты. Вскоре они были осуществлены: стенды стояли в парках, горожане использовали их как библиотеку, место торговли, маленькую сцену.

- Почему Следственный комитет заинтересовался книжным фестивалем?

- Следственный комитет хочет найти крамолу в действиях Александрины Маркво не потому, что ему есть дело до книг. Дело в том, что Александрина вышла замуж за Владимира Ашуркова, исполнительного директора "Фонда борьбы с коррупцией" Алексея Навального, а потом уехала с ним в Лондон. Следственному комитету необходимо было найти хоть что-нибудь. Они пытались прижать организаторов, а потом стали опрашивать вообще всех, кто имел отношение к этому делу.

Последние обыски прошли на этой неделе. Задача Следственного комитета: 22 марта передать результаты в прокуратуру, которая, кажется, уже трижды возвращала дело на доследование.  Причем на каждом постановлении - на моем, у пиарщика одного из параллельных проектов "Бюро 17", менеджера другого проекта – написано: предполагается, что "в местах  проживания этих людей могут находиться документы по госконтракту".

Но это бред какой-то. Я не имею отношения к госконтракту. Я даже отговаривал Александрину от сотрудничества с департаментом СМИ и рекламы правительства Москвы, потому что там изначально вели себя, как ненадежные партнеры. Я говорю не о политической составляющей, а о коммерческой порядочности.

В среду, 15 марта, у меня допрос. Что они собираются по изъятым материалам предъявить мне, я не знаю и не очень понимаю. Зачем было, чтобы принести повестку на допрос, являться ко мне в 7 часов утра? Никакого отношения к существу дела ни этот визит, ни этот допрос не имеют.

- Недавно проходили обыски у журналиста и общественного деятеля Зои Световой, теперь прошел обыск у вас. В то же время выпустили Ильдара Дадина, помиловали Оксану Севастиди. Как это соотнести?

- У меня есть тут гипотеза. Мне кажется, что мы видим попытки пересобрать силовой блок. Мой обыск, кроме того, что это комичное и не слишком приятное событие, поразил меня одной вещью. Сотрудники, которые проводили обыск, вели себя чрезвычайно корректно, были очень мягки в коммуникациях. Обыск начался с подробного комментирования прав и обязанностей. Уровень, квалификация и формальное соблюдение правил были чрезвычайно высоки. Мне показалось, что эти люди изо всех пытались соблюсти букву закона, а не хватать того, кто им кажется неприятным.

Мне кажется, что, с одной стороны, освобождение Дадина, помилование Чудновец и Севастиди, разгром, который Путин учинил в МВД, и с другой - эти обыски, создают сильное волнение посреди тихого моря. Это, пользуясь морской терминологией, стоячая волна. Оказаться внутри стоячей волны противно.

Я, конечно, не политолог, но эти процессы увязываются в одну модель гораздо большей формализации и гораздо большей требовательности по отношении к силовикам. Ну, скажем, чтобы они хотя бы для виду пользовались буквой закона. Позитивно ли данное событие? Не знаю, в России ничего нельзя предугадать.