В Москве отменили Пушкина и деньги

DW: Вы написали в Facebook, что власти решили убрать ваш спектакль "Пушкин и деньги" из программы театрального фестиваля 12 июня по цензурным причинам. Неужели они так открыто об этом и сказали?

Анастасия Патлай: Обычно фестивали организуют так. Департамент культуры Москвы или Министерство культуры России объявляют тендер и нанимают "субподрядчика", то есть ивент-агентство, которое и занимается организацией фестиваля. Три недели назад из агентства позвонили Виктории Холодовой, заместителю директора Театр.doc, и сказали, что хотели бы пригласить спектакль "Пушкин и деньги" на театральный фестиваль 12 июня в сад Эрмитаж. Это была их инициатива. Мы были очень рады возможности встретиться со зрителем, выступить летом на открытой площадке. В течение всего этого времени шли переговоры об организационных моментах: площадке, микрофонах и так далее. За два дня до выступления из ивент-агентства сообщили, что они получили указание от Министерства культуры, и на вопрос, чем мотивирован этот отказ, был письменный ответ: цензура. К сожалению, у нас нет подписанного контракта...

- То есть судиться с ними вы не можете? Ведь в Конституции РФ сказано, что цензура запрещена.

- Мы не можем, поскольку не успели подписать контракт. Но судиться с ними мы бы не стали, потому что это просто неприятно. Удивительно то, что организаторы, несмотря на доброжелательное отношение к нам, не понимают, какое поручение властей законно, а какое нет. В частности, просто потому, что кому-то там не нравится Театр.doc, нельзя вычеркнуть его из программы.

Я могу своим режиссерским воображением представить, что за два дня до показа кто-то должен был в Министерстве культуры визировать фестиваль. Там сидят люди, у которых есть либо черный список, где Театр.doc числится как нелояльный, либо была другая причина: "от греха подальше". А чиновник может пригрозить организаторам, что если они не послушаются, то в следующий раз их в тендер не пригласят.

Кстати, от Театра.doc в фестивале были заявлены два мероприятия: спектакль "Пушкин и деньги" и мастер-класс по сторителлингу (искусству устного рассказа), который проводит с детьми и взрослыми наш актер Константин Кожевников. Из программы вычеркнули оба мероприятия. Поэтому я думаю, что запрет был реакцией на название театра, а не на содержание спектакля. Мы стали красной тряпкой для чиновников. Это подтверждают и наши вынужденные переезды из здания в здание, и то, что мы не получаем никаких грантов, связанных с госбюджетом Москвы. А ведь большинство спектаклей в нашем нынешнем репертуаре - аполитические. Политическим можно назвать "Болотное дело", но с натяжкой, потому что он про любовь и семью.

- Что же изменилось сегодня?

- Сегодня закручивают гайки. Министр культуры Мединский понимает культуру как инструмент пропаганды, а не как попытку рефлексии. Театр.doc никогда не пытался быть лояльным, мы всегда занимались исключительно своим делом - и никогда не называли себя политическим театром.

Почему мы продолжаем участвовать в конкурсах на получение государственных денег и не строим из себя барышню-недотрогу? Мы считаем, что государственные деньги – это не деньги Мединского, Путина, Медведева или Володина. Это деньги налогоплательщиков. В том числе и наши, и наших друзей, и тех, кто был на Болотной. Мы хотим, чтобы культура была вот такой, а не такой, какую хочет Мединский.

- Но, тем не менее, власти считают Театр.doc политическим театром…

- Понимаете, политику можно и в Пушкине найти. Хотя какая в нашем спектакле политика? Мы рассказываем про цены девятнадцатого века, сколько стоили крепостной мальчик, платье невесты, одна строка "Евгения Онегина". Цель такая, чтобы зритель понял, что классик - это не бронзовая фигура, а живой человек, у которого были такие же заботы, как и у зрителей. Ему нужно было одевать, поить, кормить себя и семью.

А если говорить про нашу реакцию на давление, то сейчас оно вызывает исключительно смех. Главное, на мой взгляд, понимать, что нас не задушишь и не убьешь. Главное - не бояться. Как ни странно, люди, которые опираются на систему, живут в мире хаоса. Во властных структурах правая рука не знает, что делает левая. Мы не хотим все мазать черной краской и говорить, что во власти действуют одни вурдалаки и монстры. Конечно же, там есть и профессиональные люди. Может, они конформисты, потому и отсиживаются. Но, тем не менее, когда настанет другое время, они будут делать свою работу профессионально.

- Это вопрос собственного компромисса?

- Да. Но это не путь Театра.doc. Мы не на службе.