"Однажды ГПУ пришло к Эзопу": запрещенный мировой классик

В августе исполняется 40 лет со дня смерти Николая Эрдмана, выдающегося драматурга, пьесы которого - "Мандат" и "Самоубийца" - произвели революцию в советском театре и вошли в золотой фонд русской литературы.

Под непрерывный хохот

Николай Робертович Эрдман - ровесник 20 века. Он родился в семье обрусевших немцев. Отец, Роберт Карлович, бухгалтер по профессии, так никогда и не научился толком читать по-русски, а говорил с довольно сильным немецким акцентом. Роберт Карлович был весьма колоритной фигурой, в чем можно легко убедиться, посмотрев фильм "Веселые ребята": он сыграл там роль учителя скрипки.

В театр Николая Эрдмана привел в начале двадцатых годов его старший брат Борис, ставший позже известным театральным художником. Новоиспеченный драматург писал репризы к водевилям, скетчи, буффонады, интермедии, оперные и балетные либретто, эстрадные куплеты... Эрдман очень быстро завоевал широкую популярность. Его песню "Шумит ночной Марсель" (музыку написал Юрий Милютин) распевала вся страна.

Но Николай Эрдман мечтал о полноценной драматургической работе. Втайне от всех он написал комедию "Мандат". Ее премьера прошла весной 1925 года в Театре Мейерхольда. Ставил спектакль сам мэтр, но работала над ним, в основном, молодежь: Эраст Гарин, Мартинсон, Охлопков, Бабанова... Музыку к постановке написал девятнадцатилетний Шостакович, тогда еще учившийся в консерватории. Публика принимала спектакль восторженно. Он шел под непрерывный хохот зрительного зала. За один только первый сезон "Мандат" был показан более ста раз. Потом пьесу поставили в Ленинграде, Казани, Одессе, десятках других городов страны. "Мандат" дал мощный импульс развитию жанра сатирической комедии: следом появились "Клоп" и "Баня" Маяковского, "Зойкина квартира" и "Багровый остров" Булгакова.

Запрещенный "Самоубийца"

Насмешка над мещанством - это было на поверхности. Но вместе с тем автор высмеивал тупую и бездушную репрессивную систему, измерявшую достоинства человека наличием у него бумажки с печатью. А лучшей такой бумажкой был партийный билет. "Запишись в партию", - уговаривает главного героя мать. "А вдруг, мамаша, меня не примут?" – сомневается он. "Ну что ты, Павлуша. Туда всякую шваль принимают".

После "Мандата" Эрдман написал еще более острую комедию – "Самоубийца". Над ее постановкой стали работать одновременно Театр Мейерхольда и МХАТ. Но в сентябре 1930 года Главрепертком, который был тогда главной театральной цензурной инстанцией, запретил новую комедию Эрдмана. В газете "Рабочая Москва" появилась статья под угрожающим заголовком "Попытка протащить реакционную пьесу. Антисоветское выступление". Станиславский написал письмо Сталину, в котором назвал "Самоубийцу" "одним из значительнейших произведений нашей эпохи".

Сталин ответил неопределенно, сославшись на "ближайших товарищей", которые посмотрят готовый спектакль. В августе 1932 года в Театре Мейерхольда состоялся просмотр для членов ЦК. На него пришли Каганович, Постышев, секретарь Сталина Поскребышев и ряд других ответственных партийных деятелей. Они запретили спектакль окончательно.

Маркс мне не понравился

Напомним сюжет "Самоубийцы". Семен Семеныч Подсекальников (его роль исполнял Игорь Ильинский) решает застрелиться и пишет записку: "Прошу в моей смерти никого не винить". И тут к нему выстраивается целая очередь. Что значит: никого не винить?! Раз уж вы всё равно застрелитесь, то скажите, что из-за меня, просит одна дамочка. А другой человек говорит: "Вы стреляетесь. Чудно, прекрасно. Стреляйтесь себе на здоровье. Но стреляйтесь как общественник. Напишите, что умираете из-за несчастной России". В конце концов, Подсекальников остается жить, а стреляется совсем другой человек. Фарс оборачивается трагедией.

Спектакль отстаивал права личности, право на индивидуальность, несогласие. "Я могу никого не бояться, товарищи... Всё равно умирать... - говорит главный герой. - В первый раз за всю жизнь никого не боюсь... Вот в Союзе сто сорок миллионов, товарищи, и кого-нибудь каждый миллион боится, а я никого не боюсь. Никого..."

Подсекальников идет к телефону, снимает трубку: "...Дайте Кремль. Вы не бойтесь, не бойтесь, давайте, барышня... Кремль? Говорит Подсекальников. Под-се-каль-ни-ков. Индивидуум. Ин-ди-виду-ум. Позовите кого-нибудь самого главного. Нет у вас? Ну, тогда передайте ему от меня, что я Маркса прочел и Маркс мне не понравился".

Триумф и ссылка

Спустя тридцать лет постановка "Самоубийцы" в СССР (на этот раз в Театре Сатиры) снова была запрещена - как и публикация, даже с купюрами, в журнале "Театр". Впервые русский текст пьесы был опубликован не на родине драматурга, а в Германии (Западной, разумеется), в 1969 году. В начале семидесятых годов комедия была переведена на немецкий язык, и началось ее триумфальное шествие по сценам мира. Она была поставлена в Цюрихе, Западном Берлине, Вене, Мюнхене, Киле, Франкфурте-на-Майне... Затем пьесу Эрдмана увидели французы, канадцы, американцы. Она стала событием на Бродвее. А в Англии спектакль показала труппа легендарной "Королевской шекспировской компании". Эрдмана признали одним из классиков мировой драматургии.

Но вернемся в тридцатые годы. Осенью 1933-го Николая Эрдмана и его соавтора Владимира Масса, с которым они вместе писали басни и сатирические стихи, арестовали, формально - за басни. В следственном деле фигурирует, например, басня "Термометр". В стране идет безумная гонка индустриализации, товарищ Сталин возвещает о выполнении пятилетки в четыре года, а Эрдман высмеивает лживые победные реляции, лозунговый энтузиазм и утопическую туфту.

Существует несколько версий событий, которые привели к аресту Эрдмана. Самая распространенная такова. Знаменитый актер Василий Качалов, будучи под хмельком, прочел несколько басен в Кремле, на вечеринке у Сталина. Сначала все смеялись, а затем улыбки на лицах мгновенно растаяли: глаза вождя вдруг пожелтели, что с ним бывало, когда он впадал в ярость. Сталин спросил: "Кто автор этих хулиганских стихов?!"

Сотрудники ГПУ (так когда называли КГБ) арестовали Эрдмана и Масса в Гаграх, где завершались съемки фильма "Веселые ребята" по их сценарию. Времена были еще не самые страшные, поэтому отделались они довольно легко. Эрдмана выслали на три года в город Енисейск в Восточной Сибири. Оттуда пришла окольными путями записка с горьким экспромтом:

"Однажды ГПУ пришло к Эзопу
И хвать его за ... .
Смысл этой басни ясен:
Не надо басен".

Необдуманная любовь

Кроме друзей и жены, тайком от всех побывала у него в ссылке и Ангелина Степанова - тогда еще восходящая звезда, 23-летняя актриса МХАТа. Они познакомились в 1928 году, когда Эрдман был на вершине славы. А красавица Ангелина Степанова, дитя новой, советской эпохи, была окружена многочисленными почитателями и поклонниками. Но любила только Эрдмана. Семь лет длился их роман. Семь лет, из которых почти половина прошла в разлуке. Зато благодаря этой разлуке появились письма Ангелины Степановой к Николаю Эрдману, написанные в те годы, когда он был в ссылке. В 2008 году они были опубликованы.

Когда Николая Робертовича арестовали, актриса добилась у Енукидзе, курировавшего тогда МХАТ по линии ЦК партии, свидания с Эрдманом на Лубянке. Всемогущий нарком (потом он будет расстрелян, как и многие другие), когда Степанова обратилась к нему с этой просьбой, был ошарашен: "Что заставляет вас так неверно и необдуманно поступать?". Она ответила: "Любовь".

Хорошая компания

В октябре 1936 года Николай Эрдман получил в Томском райотделе НКВД справку об отбытии срока ссылки. Но в крупных городах страны, включая Москву, ему жить было запрещено. Он решил поселиться в Калинине. Тайком приезжал в Москву. Самыми близкими его друзьями были в те времена Михаил Булгаков и его жена Елена Сергеевна. Он, случалось, даже ночевал у них. В феврале 1938 года Булгаков, который сам находился в опале, написал письмо Сталину с просьбой разрешить Эрдману вернуться в Москву.

Реакции на это письмо никакой не последовало, но Эрдмана, по крайней мере, не трогали. Ни пьес, ни басен он уже не писал. Как сказала позже Надежда Яковлевна Мандельштам, "обрек себя на безмолвие, лишь бы сохранить жизнь". Впрочем, в те жуткие времена и безмолвие далеко не всегда спасало. Но Эрдман уцелел. Возможно, определенную роль здесь сыграло то, что он написал сценарий фильма "Волга-Волга", который вышел на экраны в 1938 году и очень понравился Сталину. Правда, фамилии Эрдмана в титрах не было. Режиссер Григорий Александров убрал ее - как и несколькими годами раньше из титров "Веселых ребят".

В Москву Эрдман сумел вернуться лишь в начале пятидесятых годов, после того, как вышел на экраны фильм "Смелые люди", одним из авторов сценария которого он был. Эрдман в числе прочих был удостоен Сталинской премии. Тогда и прописали.

Киносценариям, эстрадным скетчам, инсценировкам Эрдман посвятил последние двадцать лет своей жизни (он умер в 1970 году от рака). Своих пьес больше не писал. Мнения знавших его мемуаристов весьма противоречивы: одни считают, что запреты и ссылка сломали Эрдмана и заставили замолчать, другие - что он сознательно и добровольно принял такое решение, потому что писать правду было нельзя, а лгать он не хотел.

К счастью, в середине шестидесятых годов в Москве появился театр, который стал для Эрдмана своим. Это был Театр на Таганке. Эрдман, давно и близко знавший Юрия Любимова, стал членом художественного совета театра. Любимова много раз спрашивали, как ему удалось создать Таганку. Он отвечает так: "Всё зависит от компании. У кого какая компания - таковы и результаты. У меня была хор-рр-рошая компания". И перечисляя славные имена, неизменно открывает список Эрдманом.

Автор: Владимир Анзикеев
Редактор: Ефим Шуман