Политическая анатомия "крепкой мужской дружбы"
7 октября 2005 г.
На закате Советского Союза эта "политическая дружба" была важна для Гельмута Коля и Михаила Горбачева, ее значение еще более усилилось с приходом к власти Бориса Ельцина.
Интенсивный обмен
Герхард Шрёдер и Владимир Путин сделали еще один шаг вперед: "Герд" и "Володя", очевидно, по-человечески хорошо понимают друг друга - доказательством этому может служить, например, совместное празднование Рождества и дней рождений.
На политическом же уровне они всегда стремились сплотить Россию и Германию. Ни с одной другой страной за последние пять лет Россия не имела такого активного обмена на высшем официальном уровне: многочисленные встречи, правительственные консультации, инициированный Шрёдером и Путиным "Петербургский диалог", имеющий целью сблизить элиты обеих стран.
"Немецкая" карта Путина и "русская карта" Шредера
Даже если во внешней политике Путина периодически случались некоторые повороты, партнерство с Германией занимало прочное место среди ее немногих констант. Несомненно, важную роль сыграло личное отношение Путина к этой стране - знание немецкого языка и его опыт работы в ГДР. Но и российская политика Шрёдера всегда шла навстречу германской политике Путина.
Канцлер Германии избегал критиковать внутриполитические действия Путина, а если и допускал, то лишь за закрытыми дверями. Эта "тихая дипломатия" также способствовала развитию хороших отношений Берлина с Москвой. Кульминационным моментом было публичное заявление Шрёдера о том, что Путин - чистой воды демократ. Такая политика по отношению к России сделала канцлера важнейшим партнером российского президента в Европе. Но и канцлер Германии, в свою очередь, образовав ось Берлин-Париж-Москва, укрепил свои позиции в противостоянии иракской политики США. После 2002 года партнерство с Россией стало знаковым элементом внешней политики Шрёдера.
Обоюдная польза
Добрые немецко-российские отношения давали все больший позитивный эффект. Обе страны выигрывали за счет процветающего торгового и экономического обмена. Так, министр финансов Германии Ханс Айхель (Hans Eichel) за счет досрочного возврата российских внешних долгов смог залатать некоторые прорехи в государственном бюджете.
Путин же использовал поддержку Берлином российских амбиций внутри "большой восьмерки" и в ее стремлении стать членом ВТО. Германия стала своеобразным мотором для политики Европы в отношении России. Не менее полезной для Кремля была готовность немецкой стороны даже в одностороннем порядке, без поддержки других европейских государств, идти на встречу России (вспомним, к примеру, визовые договоренности).
Присоединение России к Киотскому протоколу Шрёдер может рассматривать как свой личный успех, впрочем, как и свою роль в ходе политического кризиса на Украине: доверие Путина к канцлеру помогло России смириться с развитием "оранжевой" ситуации на Украине.
Препятствие для партнерства
В российско-немецких отношениях, несмотря на общие интересы и "крепкую мужскую дружбу", все-таки осталась нерешенной основная проблема. Для истинного партнерства не хватает базы в виде общих политических ценностей. С момента распада Советского Союза в России так и не появились ни демократия, ни правовое государство. А опыт 90-х годов вызвал разочарование политической элиты и широкой общественности России в демократических идеалах. Основной провозглашенной целью в России является экономическая модернизация. При этом ради укрепления власти Кремля мало внимания уделяют демократическим принципам, или же ими сознательно пренебрегают. Шрёдер мирился с этими авторитарными тенденциями, исходя из постулатов так называемой "реальной политики". А основную проблему он решить так и не смог - как не сможет ее решить и Ангела Меркель, если она станет следующим канцлером.