"Все, кто, связан с ПИВТ в Таджикистане, становятся изгоями"

На закрытом судебном процессе, который одни наблюдатели называют "делом о сентябрьском мятеже" (мятеж, который осенью 2015 года поднял замминистра обороны Таджикистана генерал Абдухалим Назарзода. - Ред.), а другие - "делом Партии исламского возрождения (ПИВТ)", проходящем в Душанбе с 9 февраля, произошли изменения. Таджикское информационное агентство "Азия-Плюс" сообщило в конце прошлой недели, что подсудимым разрешили встретиться с родственниками. До сих пор власти препятствовали им в этом.

О том, с чем связано это изменение, и в целом о ситуации вокруг ПИВТ, о суде над членами запрещенной в Таджикистане исламской партии, в интервью DW рассказывает проживающая во Франции руководитель ассоциации "Права человека в Центральной Азии" Надежда Атаева.

DW: Означает ли разрешение встретиться с родственниками, и, как сообщается, их допуск до участия в процессе в качестве свидетелей, что власти Таджикистана решили ослабить давление, оказываемое ими на подсудимых?

Надежда Атаева: Не думаю. Я связываю допуск родственников к подсудимым с присутствием в Таджикистане специального докладчика ООН по защите права на свободу мнений от Совета по правам человека ООН Дэвида Кея, который до 9 марта находится в республике. Но до сих пор никто из родных, да и сами подсудимые, не ознакомлены с текстом обвинительного заключения. Адвокатам выдают обвинительное заключение прямо на суде. Они даже не имеют возможности работать с этими документами свободно. Условия для защиты подсудимых по-прежнему остаются формальными. При этом аресты и репрессии продолжаются.

Мы получили в минувшее воскресенье сообщение об очередном аресте. Мужчина засвидетельствовал на видеозаписи, как подвергаются задержанию женщины в хиджабах. Полицейские просто сажают женщин в платках в специальный автобус и берут у них отпечатки пальцев. Человек увидел это и снял ролик - запись длилась несколько секунд. Но он был найден, и сейчас находится под арестом. Ему вменяется в вину разжигание религиозной розни, и связь с ПИВТ. Даже несмотря на то, что ОБСЕ, ЕС и международные организации, работающие в области прав человека, наблюдают за ситуацией в Таджикистане, там продолжаются жесткие репрессии, направленные на то, чтобы заглушить информацию о происходящем.

- Что вам известно о ходе судебного процесса, а также о том, как прошла встреча подсудимых с родственниками?

- Надежной информации об этом нет. Насколько я понимаю, пока заслушано обвинительное заключение, и, вроде бы, формально проводились прения сторон. С адвокатов взята подписка о неразглашении. Мы даже не знаем пока, кто на этом суде свидетельствует. Мы располагаем достоверной информацией о том, что встреча подсудимых с родными проходила под тотальным контролем. Заключенные в болезненном состоянии, в жуткой депрессии и в ощущении абсолютной безысходности. Это состояние говорит о том, что, скорее всего, им ясно - судебный вердикт будет очень жестким. Мы наблюдаем не суд, а судилище, поскольку в нем не соблюдается равенство сторон обвинения и защиты.

- Как освещается этот судебный процесс в местных СМИ?

- Я бы не сказала, что таджикская пресса подробно описывает ход процесса. Мне известно, что во время этого процесса проводятся съемки, так что, видимо, по его завершению будет показан заказной фильм, в котором за основу будет взято обвинительное заключение. Но пока особого акцента на суде СМИ не делают, и в целом ограничиваются сообщениями новостного характера, включая официальные сайты, например, сайты министерства юстиции.

- А какая обстановка вне стен изолятора ГКНБ, где проходит суд?

- Партия ПИВТ запрещена, и все, кто с ней связан, становятся изгоями, благодаря официальной пропаганде и поведению представителей власти. Дома членов ПИВТ и их родственников взяты под надзор "людьми в штатском", следят даже за теми, кто просто выходит в магазин. Все их контакты отслеживаются. Те, кто хоть как-то связан с лидером ПИВТ Мухиддином Кабири и теми членами руководства ПИВТ, которых сейчас судят, находятся под тотальным контролем.

- Европа смотрит на это спокойно?

- В марте этого года в Совете ООН по правам человека состоится слушание по Таджикистану. Я очень надеюсь, что члены этого совета займут принципиальную позицию. Там будут участвовать авторитетные правозащитные организации. И сведения, которые представили Human Rights Watch (HRW), и Норвежский Хельсинкский комитет, заслуживают доверия, потому что их доклад написан с использованием как слов самих пострадавших, так и независимых источников.

Я исхожу из того, что в результате на правительство Таджикистана будут наложены санкции, поскольку та репрессивная кампания, которая охватила общество, повлечет за собой очень серьезные последствия и для соседей. Там идет радикализация настроений. Кроме того, репрессии вынуждают людей уезжать из страны, причем эти люди не чувствуют себя безопасно во всех странах СНГ и рвутся в западные страны. Они вынуждены добираться туда как могут, часто нарушая при этом правила пересечения границ.

- Эти беженцы могут рассчитывать в Европе на такое же отношение к ним, как, например, к тем, кто бежал от режима Саддама Хусейна в Ираке или Башара Асада в Сирии?

- Многие представители таджикской оппозиции и активисты гражданского общества нуждаются в международной защите, которую согласно конвенции ООН дает статус беженца. Многих из них реально преследуют. Хотя мы понимаем и то, что среди заявителей, претендующих на эту защиту, сейчас много провокаторов. Поэтому миграционные службы и международные наблюдатели нуждаются в достоверной информации.

Раньше внутри страны могли работать юристы, журналисты и правозащитники, то есть те категории, которые профессионально умеют документировать нарушения прав человека. Но сейчас они сами оказались под угрозой репрессий.

Наши первичные таджикские организации находятся в зоне риска, и продолжать работу им опасно. На них просто наденут наручники и обвинят в экстремизме. Вся эта обстановка сильно отражается на ходе правовых процедур. Работать дистанционно с такими случаями сложно, поэтому наша работа движется медленно, мы должны тщательно перепроверять различные факты.

- Вы упомянули таджикских журналистов. Есть ли попытки с их стороны дать объективную картину суда над членами ПИВТ?

- Именно эти попытки получить информацию о процессе из достоверных источников натолкнулись на странную и опасную реакцию властей, которые применили необычную методику. Например, нам достоверно известен случай, когда от лица одной из журналисток, и с ее фотографией были открыты несколько аккаунтов в социальной сети "Одноклассники", и от ее имени среди таджикской аудитории распространены очень неприличные предложения сексуального характера.

Это случилось после ее попытки осветить судебный процесс. В результате у нее возникли неприятные ситуации с людьми, которые практически эту журналистку не знают. Оскорбленные люди стали приходить в офис, устраивать скандалы, высказывать незаслуженные обвинения, которые выбивают из колеи человека, создают вокруг него такую атмосферу, что он не может продолжать свою деятельность, и жить среди соседей. Фактически таким образом человека выталкивают из страны.

Смотрите также: