Трагедия Освенцима не может быть забыта

Ветерану Второй мировой войны Ивану Мартынушкину - 96 лет. В январе 1945 года он, будучи офицером Красной армии, воевал с нацистами на территории Польши и освобождал лагерь смерти Освенцим. Спустя ровно 75 лет после тех событий он рассказал DW о своих впечатлениях от увиденного.

DW: Что вы увидели, когда подошли к Освенциму?

Иван Мартынушкин: В то время я был командиром пулеметной роты. После освобождения Кракова мы продвигались дальше вглубь Польши - постоянно с боями. После одного такого боя мы перешли Вислу, выбили немцев из поселка и вышли на огромное поле, которое было огорожено по всему периметру мощной оградой из колючей проволоки с электрическими проводами и сторожевыми вышками. За оградой были видны строения.

Тогда мы еще ничего не знали о том, что там находилось - мы полагали, что это немецкая военная база. Наш батальон провел ночь в поселке, а утром, когда рассвело, поступила команда прочесать всю эту местность. Я с группой командиров как раз проходил вдоль проволочного ограждения. В какой-то момент нас обстреляли. Нам показалось, что стрельба идет из одного нежилого помещения - кирпичного здания. Мы позвонили начальству и спросили, нельзя ли ударить по этому зданию из пушек. Нам ответили, что нет и что нужно стараться обходиться без стрельбы, потому что за колючей проволокой - лагерь пленных.

Потом по мере движения вдоль проволоки мы увидели, что там ходят люди. Они уже поняли, кто мы, и стали давать нам приветственные знаки. После выполнения задачи по зачистке все наши подразделения должны были собраться в селе и двигаться дальше. Но мы с группой офицеров решили все-таки заглянуть в лагерь: нам было очень интересно узнать, что это за люди и есть ли там советские военнопленные. Мы зашли в лагерь, подошли к небольшой группе истощенных людей. Мы попытались объясниться, но их язык был нам совершенно непонятен. Они показывали на себя и говорили: "Hungary" (Венгрия - англ.). Потом уже я понял, что это были венгерские узники.

Мы постояли, посмотрели друг другу в глаза. Было видно, что они понимают, что теперь свободны, чувствовалась радость. Потом мы заглянули в один барак: там было очень темно, стоял тяжелый спертый воздух. Мы даже не стали туда заходить, но чувствовали, что на нарах лежат люди. Уже потом мы поняли, что узники были в таком состоянии, что уже не могли подняться и выйти нам навстречу.

К этому времени с других сторон лагеря уже подошли другие наши воинские части. Многие узники бродили между бараками, собирались группами. Но у нас не было конкретной задачи на проведение операции внутри самого лагеря, поэтому это была очень короткая встреча. А потом мы уже двинулись дальше, к реке Одер.

 - Когда вы узнали о масштабах того, что происходило в Освенциме?

- О том, что в этом лагере происходило плановое истребление людей, я узнал уже из материалов комиссии (Чрезвычайная государственная комиссия СССР, которая в 1945 году занималась расследованием преступлений, совершенных в Освенциме. - Ред.)  и публикаций на эту тему. Тогда, естественно, я испытал шок, подумал, что вот, оказывается, какой лагерь я освобождал, что я видел только его кусочек.

- Сейчас Освенцим - это музей. На ваш взгляд, насколько это помогает молодым людям осознать весь ужас того, что там происходило?

 - Когда я там бывал, то  всегда видел группы школьников, которые приезжают туда со всех концов света. Я думаю, что это оставляет у них какое-то понимание. Даже если сейчас это еще не доходит до глубины их сердец, то потом они все равно, может быть, это вспомнят. Мне кажется, что это очень полезное мероприятие.

 - Вы считаете, что о тогдашних событиях нужно рассказывать даже спустя 75 лет?

 - Конечно, обязательно. Ведь это трагедия всей войны. В этой войне погибло 60 млн человек, и ее нельзя ставить в ряд других войн. И преступления (нацистов. - Ред.) тоже нельзя ставить в один ряд с другими злодеяниями, которые имели место в истории. Это особый случай, ведь хладнокровным убийством людей занимались образованные, грамотные люди, воспитанные в европейской культуре. Конечно, такая трагедия не может быть забыта. О ней нужно все время напоминать.

Смотрите также: