12.07.2001 Один день на немецких нарах

Сегодня я предлагаю отправиться на экскурсию в... тюрьму. А нашим гидом будет Александр Павлов.

Самая большая тюрьма федеральной земли Северный Рейн Вестфалия находится в Кёльне, в пригороде Оссендорф. Я просовываю документы в окошко КПП и взамен получаю деревянный номерок. Номерок желательно не терять - по нему я на выходе получу свой паспорт. Меры безопасности - как на аэродроме, только строже. Мобильный телефон приходится выключить и сдать на хранение. Сумку с диктофоном просвечивают, а меня самого прогоняют через металлодетектор. И вот я в «казённом доме». Первый инструктаж мне даёт сам директор заведения Йоганн Фёген. Он по образованию юрист, более двадцати лет проработал в исправительных учреждениях начальником смены, и уже четыре года руководит тюрьмой в Оссендорфе.

На территории тюрьмы находятся 17 блоков для заключённых, 3 производственных цеха, церковь, спортзал, кухня, учебные классы, небольшая велосипедная мастерская, каптёрка для хранения личных вещей заключённых, а также административная часть, где мы сейчас с вами и находимся. Наш основной контингент - это подследственные: мужчины, женщины и подростки. Все они отделены друг от друга. Есть и заключенные, уже отбывающие наказание, но у нас они содержатся не более девяти месяцев. Если срок больше - заключенных переводят в другие тюрьмы. Дольше задерживаются только иностранцы, считается, что для них смена места заключения - дополнительная травма. Есть и блок для особо опасных преступников. Сейчас в нём сидят 15 человек. Они полностью изолированы от остальных. Общая площадь учреждения - 17 гектаров. К сожалению, тюрьма в настоящий момент переполнена. На 1.170 «посадочных мест» - 1.212 заключенных.

Подъём в тюрьме по звонку, в 6.00. Затем по камерам разносят завтрак. С 6.30 до 7.30 – развод по рабочим местам. Заключённые производят электроарматуру, обрабатывают металл и полимеры. Перерыв на обед - полтора час, смена длится до четырёх пополудни. Однако получить работу в тюрьме не так-то просто:

У нас заняты лишь 400 человек. Причины высокой безработицы за решёткой – трудности с поиском заказов. Преимущественное право на работу у тех, кто уже отбывает срок. Их у нас всего 300, Но кто-то не работает по состоянию здоровья, другие просто не хотят. Таких ведь и на воле хватает. Остальные места достаются подследственным...

За свой «скорбный труд» заключенный получает в среднем 10 с половиной марок за смену. Треть откладывается до выхода на свободу, на остальные деньги заключённый может купить табак, продукты питания, шампуни, лосьоны, подписаться на газету или журнал, приобрести радиоприёмник или телевизор. Однако на руки ему денег не дают. У каждого заключенного есть счёт, на который могут перевести средства родственники или друзья. Отовариваются в тюрьме по каталогу. Но вот в 16.00 смена кончилась, до отбоя у всех в тюрьме свободное время:

Целая компания может попросить надзирателя запереть её в одной камере, в карты поиграть, телевизор посмотреть или просто «за жизнь» поговорить. Дважды в неделю есть возможность заняться спортом. Тут в почёте футбол и тренажёры - любят наши постояльцы мышцы качать.

Дальше экскурсию продолжает начальник смены господин Хайнц Бур-Симонс. Но сначала мы подходим к плану-схеме тюрьмы. Сооружена она была сорок лет назад по шведскому проекту.

Вот здесь у нас ограда с электронной системой безопасности, а за ней внешняя стена. При попытке бегства срабатывает электроника и, раздаётся сигнал тревоги. Время до времени кто-то пытается сбежать, но за последние года два-три это никому не удалось. У нас нет ни служебных собак, ни автоматчиков на вышках. Вы наверняка заметили над внешней оградой стеклянные кабины. Там охранники следят за мониторами. Оружие им выдаётся лишь в случаях серьёзных беспорядков. А вот тут, прямо за стеной - квартиры персонала. Квартплата льготная и до работы два шага. Рядом – открытая колония для женщин. Сейчас в ней 30 человек. Весь день они проводят за стенами тюрьмы, а в камеры возвращаются лишь на ночь.

Но как же выглядят сами камеры? Длинный коридор, по обеим сторонам окованные железом двери. Хайнц Бур-Симонис отворяет одну из них. Обстановка незамысловатая - двухэтажные нары, стол, стул, умывальник. За перегородкой у двери унитаз. В камере заключенные могут иметь одежду, радио, телевизор, картины, плакаты с обнажёнными красотками, книги, компакт-диски, кофеварки и прочую утварь. Стены камеры испещрены посланиями на разных языках.

Ведь тюрьма в Оссендорфе – настоящий интернационал. Здесь «отдыхают» «посланцы» 52 наций. В том числе, как свидетельствует настенная роспись, и россияне. Вот образчик: «Привет бродяги, желаю вам свободы скорой». А под жовто-блакитным флагом, кто-то «щирый» размашисто вывел «УКРАЙИНА». А вот пример немецкой тюремной лирики: «Где солнце не смеётся, где человека делают злодеем, где кофе хлещут из жестяных кружек, где постоянно бегают по кругу, там, где я потерял мораль и совесть – казённый дом, могила юности моей». В принципе это камера-одиночка, но если существует опасность суицида, в основном среди наркоманов, то могут подсадить соседа:

Здесь примерно 8 квадратных метров. Сами понимаете, если на такой крохотной жилплощади оказываются два незнакомых человека, то конфликты между ними не редкость. Поэтому персонал не спускает глаз с заключённых, чтобы не было ЧП.

Буянов, невменяемых и потенциальных самоубийц помещают в специальное помещение, что-то вроде карцера. Но на языке немецкой тюремной бюрократии оно называется «помещение без опасных предметов». Срок пребывания в карцере неограничен, но, как правило, через суток двое-трое буйство как рукой снимает.

Данное помещение постоянно находится под акустическим и оптическим контролем. В стены вмонтированы микрофоны, а под потолком установлена видеокамера. Единственный предмет тут – матрац. А вот видите этот выступ с кольцами. К ним, в крайних случаях, буйных заключенных приковывают наручниками. А если ЗК остаётся здесь более 3 суток, то каждое его движение заносится в протокол, чтобы обосновать, почему он так долго сидит в карцере.

Костюмчик новенький, колёсики со скрипом» заключённые обязаны поменять на «тюремную робу». Однако распространяется это лишь на осуждённых. Взрослые подследственные остаются в своей одежде. А вот с подростками дело обстоит иначе:

Еще год назад несовершеннолетние подследственные имели право на личные вещи. Но затем мы их переодели в тюремную одежду. Причина? В принципе такая же, как и на свободе. Шпана отбирает у слабых дорогие модные шмотки. А у новеньких практически нет шансов защититься. У женщин всё по другому. Намного вольготнее. Они имеют право на собственную одежду, украшения и косметику. В женских блоках многие камеры даже не запираются, просто потому что попыток бегства женщины до сих пор не предпринимали. Зачем их тогда запирать?

Красивая картинка, правда? Но вот заключенный Франц Х. считает, что тюрьма - это воровской университет:

Тут обучат таким вещам, о которых ты раньше и не подозревал. Например, что вовсе не надо курочить машину, можно за пять секунд вскрыть так, чтобы замок не попортить. Тут тебе преподадут полный курс по краже со взломом или же обучат, как правильно расквасить нос. Учат быстро и эффективно - на твоём собственном носу. И всё бесплатно.

Франц Х., бледный худощавый малый знает, о чём говорит. В свои двадцать лет он уже второй раз за решёткой. Первый раз угодил в тюрьму, по собственному выражению, «за детские шалости - побег из дому, воровство, грабёж и вымогательство, манипуляцию кредитными карточками и вождение ворованного автомобиля без прав и в пьяном виде». Тогда Францу было 16, и суд, после трех с половиной месяцев КПЗ, дал ему полтора года условно. Однако недавно Франц по пьяной лавочке полез драться с полицейскими и «загремел» на год девять месяцев. Сейчас Франц старается быть паинькой и рассчитывает досрочно освободится. «А есть ли здесь свои авторитеты и «неуставные», так сказать, отношения?» - спросил я его:

Однажды в мою камеру вломились два типа, и собрались было выносить телевизор. Сказали, гони пачку табака, отдадим телек. В таких случаях можно рассчитывать лишь на свои кулаки. Пожалуешься охранникам - прослывёшь «стукачем». И тогда, в «свободное время» лучше не встречаться с правильными пацанами... Ну, я им вмазал. Но все эти разборки не самое страшное. Куда хуже, что в душ всего два раза в неделю пускают.

А вот тридцатишестилетний Александр, «турист из Калининграда» доволен всем. Он тоже знает, о чём говорит. Год назад Александр два месяца «откуковал на нарах» в городке Райнбах, был выслан из Германии. Теперь он уже полгода находится под следствием за въезд в страну по фальшивому литовскому паспорту. Бывал Александр и в российских тюрьмах:

Вы хотите сравнить русскую тюрьму с тюрьмой здесь? Если с юмором сказать, то здесь санаторий, можно лечиться, ходить, отдыхать. Но только не очень долго, год. Во-первых, от чего зависит жизнь в тюрьме? Чем жестче её делает администрация для заключённых, тем жестче отношения между ЗК. Ну, а из населения процентов 15 здесь туристов из России или Украины. Остальные все турки, немцы. И здесь хоть и пытаются жить как-то на русский лад, но получается это смешно. Вот взять вас, Петю, Васю и они втроём живут по своим законам. А куда-то дальше их вынести, это немецкая страна со своими законами, привычками И у тебя не получится внедрить. Ментальность совсем другая. Понятно? Я вообще стараюсь больше с немцами говорить. Это тоже интересно. Они для меня совсем другие люди. Мне их интересно изучить. Здесь многие люди сидят. Даже адвокаты. Но, конечно, проблемы есть с книгами, с учёбой. Однообразие. Вот если бы побольше книг литературы, самообразования...

За такими интересными разговорами незаметно и день пролетел. Номерок я не потерял, так что паспорт мне на выходе выдали. А начальник смены Бур-Симонс руку пожал и сказал «до свиданья». Симпатичный он человек, но я, если честно, ему в кармане кукиш показал. Красивая тюрьма, чистенькая, опрятная, но снаружи выглядит всё-таки лучше, чем изнутри.

Вот так мой тёзка Александр Павлов посидел в немецкой тюрьме - чтобы нам с Вами неповадно было. Спасибо ему. Спасибо Вам, дорогие радиослушатели за то, что Вы настроились на «Немецкую волну».