25.09.2001 Скандал с Карлхайнцем Штокгаузеном / «День открытого памятника»: об одной немецкой традиции / Сюрпризы для Шарля Азнавура

То, что произошло там, является крупнейшим произведением искусства, какое когда-либо существовало». Эти слова относятся к терактам в Нью-Йорке и слетели с уст знаменитого немецкого композитора Карлхайнца Штокгаузена.

Повода для гордости, конечно, нет, но всё же замечу, что за последние лет десять, пожалуй, никому из немецких деятелей культуры не удалось учинить скандала такого масштаба. Скандалист, или, точнее сказать, оскандалившийся, - личность весьма примечательная. Карлхайнц Штокгаузен, пожалуй, самый знаменитый из ныне здравствующих европейских композиторов. Радикальный новатор, заложивший в пятидесятые годы основы электронной музыки. Неутомимый экспериментатор, проведший десятилетия в звуковых лабораториях. Человек, портрет которого украшает и актовые залы консерваторий всего мира, и берлинские техно-клубы. Музыкант, с которым в семидесятые годы мечтал сотрудничать Джон Леннон, поместивший фотографию композитора на обложку альбома «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера», и у которого сегодня испрашивают аудиенцию звёзды претенциозной поп-музыки – вроде Бьёрк или Мадонны. (Первую мэтр принял, второй, говорят, отказал.)

Наконец, одна из самых значительных статей немецкого культурного экспорта: Штокгаузен входит в десятку самых знаменитых немцев наряду с Гельмутом Колем и Францем Бекенбауэром. Последние три десятилетия Штокгаузен живёт затворником в городке Кюртен под Кёльном, работая над оперным циклом «Свет» в семи частях, каждая из которых соответствует одному из дней недели. Соответственно, оперы носят название «Понедельник из «Света», «Вторник из «Света» - ну, и так далее, вплоть до «Воскресенья», из которой пока готовы первая и вторая часть и финал. Именно избранные части из гепталогии «Свет» должны были прозвучать – наряду с классическими произведениями Штокгаузена, такими как «Контакты» и «Пение отроков в пещи огненной» - в Гамбурге в рамках фестиваля современной музыки. Концерты ожидались с большим нетерпением и должны были стать кульминацией проводящегося во второй раз фестиваля.

За день до начала фестиваля – в первое воскресенье после трагических событий в Нью-Йорке и Вашингтоне – Штокгаузен прибыл в ганзейскую столицу и даже согласился выступить на пресс-конференции по случаю открытия фестиваля. Разговор вполне естественным образом как-то незаметно перешёл от музыки к случившемуся в Соединённых Штатах. Тут-то Штокгазен и произнёс двухминутную тираду, которую я предлагаю вашему вниманию без сокращений и в максимально точном, а оттого порою слегка корявом, переводе:

- В моей голове роятся мысли, связанные с тем, что произошло... И сейчас, разговаривая с вами, я использовал слова, которыми обычно никогда не пользуюсь... Потому что это так чудовищно невероятно... Это величайшее произведение искусства! Вы только представьте себе, что произошло! Как если бы я мог создать произведение искусства, и вы были бы не поражены, не удивлены, а вы все умерли бы на месте! Вы были бы мертвы... И родились бы заново, обретя новый разум, потому что произошедшее взорвало бы ваше прежнее сознание... Некоторые люди искусства пытаются выходить за рамки мыслимого и возможного – чтобы мы все проснулись, очнулись, чтобы мы открыли для себя иной мир! Я не знаю, будет ли теперь пять тысяч новых рождений, но что-то в этом роде должно произойти...

- Итак, то, что там произошло – сейчас вам всем придётся «перестроить» своё сознание – это величайшее произведение искусства, какое когда-либо существовало. Совокупное усилие духа нескольких людей совершает акт, о котором мы, музыканты, можем лишь мечтать. Эти люди десять лет тренируются, как сумасшедшие, с абсолютным фанатизмом – ради одного концерта, и затем – умирают... Это величайшее произведение искусства, которое когда-либо существовало во всей вселенной! Только представьте себе, что там произошло: это люди, которые были полностью сконцентрированы лишь на одном... на одном исполнении! Одним махом 5000 человек обрекаются на воскресение! Как композитор я не способен ни на что подобное. И близко не способен...

Сказал Карлхайнц Штокгаузен ошеломлённой аудитории. Затем, на вопрос одной гамбургской журналистки, не считает ли он нью-йоркские теракты всё же скорее преступление, нежели произведением искусства, Штокгаузен ответил:

- Преступлением это является постольку, поскольку люди не были согласны участвовать в этом акте. Они не приходили на этот концерт. И никто им не объявлял, что вы, де, можете при этом отправиться на тот свет. Однако то, что произошло там в духовном смысле, этот прыжок за рамки нормальности, обыденности, прыжок из жизни – это то, что пытается делать и искусство, но лишь порою и – «poco a poco». А иначе искусство не имело бы вообще никакого смысла.

Первая реакция на слова 73-летнего композитора последовала со стороны официальных структур Гамбурга. Представитель городского управления культуры охарактеризовал слова Штокгаузена как «циничные и аморальные». По общему решению организаторов Гамбургского музыкального фестиваля – фонда «Цайт» и городского управления по вопросам культуры – концерты Штокгаузена были отменены. Представитель фонда «Цайт», за счёт которого в основном финансируется этот фестиваль, Михаэль Гёринг, так прокомментировал это решение:

- У меня просто перехватило дыхание, когда я услышал эти слова. И мы решили, что в качестве организации, которая даёт полмиллиона марок на проведение фестиваля, наш фонд не можем допустить, чтобы концерты Штокгаузена состоялись, как будто ничего не случилось.

За отменой концертов последовал подлинный обвал возмущённых комментариев и стейтментов. Так, коллега Дьёрдь Лигети обвинил Штокгаузена в том, что тот «становится на сторону террористов», и указал, что «того, кто способен рассматривать массовое убийство как произведение искусства, следует определить в психиатрическую клинику». Президент академии искусств Германии, Дьёрдь Конрад, от лица своей организации осудил слова Штокгаузена, состоящего в академии с 73 года, как «бестактную глупость», и даже городок Кюртен, в котором живёт композитор, решил отнять у него звание «почётного гражданина». Словом, полная общественная обструкция.

Штокгаузен пытался оправдываться. В открытом письме агентству новостей ДПА он написал, что его слова были искажены и вырваны из контекста, что он рассуждал о трёх центральных фигурах своей оперы «Свет». Таковыми являются архангел Гавриил, праматерь Ева и падший ангел Люцифер. Эти три начала вневременные и вездесущи – скажем, в настоящий момент мы видим «дело рук Люцифера в Нью-Йорке» - своего рода «произведение Люцифера». Искажением сути сказанного им Штокгаузен, как значится в его заявлении, «возмущён не меньше, чем все остальные – терактами в Нью-Йорке».

Однако опровержения не помогли, как сказала гамбургский сенатор по вопросам культуры Кристиана Вайс:

- Вполне возможно, что знатоки творчества Штокгаузен, которые владеют его терминологией и разбираются в духовном мире его произведений, могли оценить суть сказанного им и по-другому. Но для подавляющего большинства слова композитора прозвучали именно так, как они и прозвучали: цинично и аморально.

Я думаю, что даже те, кто осуждают Штокгаузена, не думают, что он искренне радовался по поводу чудовищной трагедии Нью-Йорка. Что действительно врезается в сознание и коробит, это сквозящий в словах Штокгаузена фанатизм, можно сказать – религиозный фанатизм.

Штокгаузен уверен, что творит не просто музыку, а новую вселенскую религию, и всё, что происходит с ним, имеет непосредственное отношение к судьбе всего человечества.

Он не человеконенавистник, но люди интересуют его лишь как реципиенты его музыкальной религии. Взорвать восприятие слушателя, подвигнуть к духовному перерождению – Штокгаузен прав, говоря, что в этом заключается цель любого искусства. Вот только как достигнуть этого эффекта? В одном из эпизодов «Воскресения из «Света» семь «хоров ангелов» сходятся из семи концов зала по крестообразным проходам к расположенной в центре сцене. Они поют текст на семи языках: китайском, суахили, хинди, английском, арабском – два остальные языка пока неизвестны. В финале оперы должны праздноваться пять великих свадеб. Есть у композитора и идея «вертолётного квартета»: четыре вертолёта кружат в воздухе, на каждом из них сидит музыкант, звуки струнных тремоло сливаются с гудением пропеллеров. Свою оперу «Свет» Штокгаузен творит уже 24 года, практически не общаясь с внешним миром.

Больше всего в этой ситуации жаль дирижёра и руководителя музыкальной жизни Гамбурга Инго Мецмахера. Его детище – фестиваль, задуманный как форум, альтернативный официозу новой музыки, как дверь в «новое музыкальное столетие», оказался фактические сорванным: из-за резкого сокращения воздушного сообщения в Гамбург не смогли прилететь звёзды фестиваля - музыканты нью-йоркского „Absolute Ensemble„ – они должны был играть два из шести концертов фестиваля, ещё два должны были придтись на долю Штокгаузена.

«День открытого памятника»: об одной немецкой традицииВо второе воскресенье сентября в Германии проходит традиционный «день открытого памятника». По всей Германии распахивают свои двери, ворота, калитки и люки не доступные в течение всего года памятники архитектуры, культуры и истории. На один день в открытый для публики музей превращаются частные виллы, промышленные предприятия, школы и гимназии, театры, сады и парки и даже подземные бункеры – всего шесть тысяч объектов.

Об этом вам расскажет Карина Кардашева, которая побывала на «дне открытого памятника» в Кёльне:

Выбрать из более чем 80 «открытых» в этот день памятников оказалось не так то и легко. Посмотреть ли штольню в подвале кёльнского университета, или отправится к «Аэродрому для дирижаблей» Германской империи? А может прокатиться на автомотрисе - историческом дизельном поезде - к рейнским залежам бурого угля, или присоединится к одной из велосипедных экскурсий?

Погружённая в эти нелёгкие думы, я отправилась в исторический центр Кёльна, где наблюдалось весьма активное движение масс.

Основной людской поток, как я установила, устремился к Ратуше – городской мэрии, и не зря: именно здесь можно было увидеть торжественное открытие праздника. После торжественной части каждый мог осмотреть ратушу, включая и кабинет бургомистра, где дружелюбный хозяин раздавал автографы всем желающим...

Отлично, автограф есть, теперь можно и осмотреться. Кельнская Ратуша – одна из старейших в Германии. Первое упоминание о «Доме горожан» относится к началу 12 столетия!

А что думают визитёры о «дне открытого памятника»?

- Это отличная идея, раз в году открывать подобные здания для публики. Очень интересно! Мы – кёльнцы, но многого в родном городе не видели. Часто проходишь мимо, а внутрь заглянуть не можешь. Сегодня мы хотим воспользоваться представленной нам возможностью и наверстать упущенное...

Продолжая экскурс в историю Кельна, я направилась в одну из старых башен, объединенных некогда городской стеной - в 12 веке она служила защитой от вражеских нападений. В конце 19 века эта стена (за ненадобностью) была снесена, но некоторые ее фрагменты решили сохранить как исторические памятники. С конца прошлого века в этой башенке обосновалось одно из многочисленных кёльнских карнавальных обществ. Из рассказа экскурсовода я узнала, что на восстановление и реконструкцию этой башенки тогда ушло около полутора миллионов марок. Все расходы взяло на себя общество «карнавалистов». Богатые люди!

В экскурсионной группе со мной оказалась и девушка, приехавшая в Кёльн из России. Своей тягой к знаниям она, кажется, покорила экскурсовода. Настала и моя очередь задать ей пару вопросов.

- Я из бывшего Союза, но меня всё это очень интересует. Я первый раз здесь и хотела выяснить всю историю этих башен, замков, ворот, крепостной стены...

Как много вы собираетесь сегодня посетить памятников?

- Я хочу посмотреть «Ратхаус», и его внутренние залы, «Преториум». Туда просто так нет доступа, а вот в этот день они открыты.

Преториум – просторное кирпичное здание, некогда облицованное белым мрамором, – было сооружено в 1 веке нашей эры и служило резиденцией наместник Римской империи, ответственному за провинцию «Германия». Остатки преториума были обнаружены в конце шестидесятых годов. Сегодня место раскопок законсервировано и лишь раз в году открывается для посетителей – также как и система старинных подземных канализационных каналов, прекрасно сохранившихся с римских времён.

Ну а я тем временем направилась в зоопарк. В программке «Дня открытого памятника» я нашла описание так называемого «Птичьего дома», построенного, якобы, в стиле русской православной церкви. За разъяснениями пришлось вновь прибегнуть к помощи экскурсовода.

- Этот дом был построен в 1899 году. Тогда было модно демонстрировать экзотических животных в экзотических архитектурных сооружениях. И руководство зоопарка решило построить «Птичий дом» в форме русской церкви. Позже здесь жили антилопы, а с 1985 здесь живут южно-африканские обезьяны.

Вот те на, с птичками в этом домике еще как-то можно было смириться, но вот кому пришла в голову мысль поселить там обезьянок? Спросить было как-то неудобно, экскурсовод всеми силами старалась доказать мне свою любовь к России и уважение к её культуре. Да и некогда было – нужно же было успеть воспользоваться уникальной возможностью. Например, побывать на старейшем в Кельне еврейском кладбище. Экскурсию вел доктор Блиснивски, представитель еврейской общины города.

- ...Здесь похоронен Исаак Оффенбах, отец Якоба, впоследствии Жака Оффенбаха, знаменитого композитора.

Народу собралось, кажется, человек сто. Все с огромным любопытством слушали, задавали вопросы, выказывая одновременно уже немалые познания в истории евреев на кёльнской земле.

Тем временем, день уже начал клониться к вечеру, да и ноги гудели от усталости. Однако в душе осталось отрадное чувство – сколько в мире всего интересного, хоть и скрытого от невооружённого взгляда. Времени на 70 с лишним памятников, открытых для посетителей лишь сегодня в одном только Кёльне, уже не оставалось. Эх, скорее бы год прошел, в следующем сентябре обязательно надо будет их посмотреть!

Сюрпризы для Шарля Два человека пользуются безграничными почётом и любовью в Армении: католикос Гарегин Второй и Шарль Азнаваур: мало кто сделал для Армении так много, как 75-летний певец, армянин – по отцу, турок – по матери, парижанин – по духу, и всё-таки, в глубине души, сын Армении.

В прошедшие дни Азнавур в очередной раз приехал в Армению, где присутствовал на открытии памятника... самому себе. Ашот Газазян рассказывает:

Шарль Азнавур приехал в Ереван после пятилетнего перерыва, в этот раз для участия в празднествах в связи с десятилетием независимости Армении и 1700-летием принятия Арменией христианства. Однако он и предположить не мог, какие сюрпризы приготовили ему на исторической родине соотечественники. Азанавур был явно растерян и заметно волновался, часто сбиваясь с армянского на французский и наоборот.

«Я никогда не думал, что удостоюсь таких почестей при жизни. Ведь обычно люди не становятся свидетелями открытия памятников самим себе», - сказал 77-летний артист на церемонии открытия именного барельефа на одной из площадей в центре Еревана, которая отныне будет носить имя Шарля Азнавура.

Но, судя по всему, он был весьма польщен, хотя и заявил, что даже и не мечтал о таком. А во втором по величине городе Армении – Гюмри благодарные горожане установили своему знаменитому соотечественнику памятник в полный рост. Десятки тысяч людей пришли на встречу со своим кумиром, и когда Азнавур собственноручно сдернул белое покрывало со скульптуры, открывая новую достопримечательность города, услышали: «Впервые раздеваюсь перед народом». Его слова буквально потонули в овациях. А памятник Шарлю понравился. «Я не могу увести его с собой, но оставляю его вам», - сказал он.

Сказать о том, что Азнавура в Армении боготворят – значит ничего не сказать. В самые трудные для страны дни он был рядом с армянами. Однажды, когда в стране разразился энергетический кризис, он заплатил за три дня света для всех жителей республики. Те три новогодних дня люди помнят и сегодня. Сразу после землетрясения в 1998 году Азнавур основал фонд «Азнавур для Армении». На его средства в зоне бедствия было построено множество жилых домов, больниц. Только за последний год в Гюмри на средства этого фонда было восстановлено и открыто 10 школ. В этот раз Шарль Азнавур концертов давать не будет. На вопрос почему, он ответил так: «Трудно быть и певцом и послом одновременно». Напомню, Азнавур почти 10 лет является почетным послом республики Армения. Он уезжает в Париж через два дня – это по-прежнему очень занятой человек, а в Армении его будут ждать так, словно и в следующий раз он появится здесь впервые.