Писатель Андрей Жвалевский специально для рубрики DW "Беларусь. Песпективы" написал о том, за что теперь белорусы действительно должны чувствовать вину. Обсудить его мнение и поделиться своим видением ситуации можно под соответствующим постом в Telegram-канале "DW Беларусь".
Сейчас, когда весь мир смотрит на героическую оборону Украины, про белорусов вспоминают словами "пособники агрессии". Причем эти претензии высказывают не только в адрес Лукашенко и его подчиненных, а вообще — все белорусы виноваты, что не воюют на стороне Украины. Это очень больно и обидно. Хочется оправдываться и даже выдвигать встречные упреки.
Я, например, чувствую вину каждую секунду.
Но, к счастью, кроме лимбической системы, в человеческом мозгу есть и прифронтальная кора. И она требует анализа.
Украинцы, жители демократического мира и белорусы
Стоп. Прежде чем анализировать, давайте договоримся об адресате моего высказывания. Я вижу три возможных группы: украинцы, жители демократического мира и белорусы.
Украинцам сейчас не до него. Украине нужна конкретная помощь. Им я могу только сказать: "Мы пытаемся". Не только выходим на протесты, чего не было уже больше года. Не только отправляемся за решетку — вчера, по данным МВД РБ, задержано 800 человек, что в масштабах Украины составило бы 3500. Наши партизаны не бездействуют. Пока это капля в море, но…
И тут меня снова тянет оправдываться. Не буду. Украине не до оправданий. Просто прошу поверить — мы делаем, что можем. Да, можем мало, но это не наша вина, это наша беда.
А вот почему это беда, нужно объяснить другой группе читателей — тем, кто вырос в реальной демократии. Или тем, кто настолько к ней привык, что искренне не понимает: "Почему вы не смените своего Лукашенко?"
Однажды знакомая эмигрантка в США рассказала, как американские студенты изучают сталинские репрессии. "Что за ерунда? — возмущаются они. — Почему они это позволяли? Почему отправлялись в концлагерь? Вот если бы меня отправили в концлагерь, я бы ни за что не поехал!" (Если что, это не шутка, реальная фраза).
Вот ваше возмущение для белоруса звучит примерно так же. Вы все время думаете, что мы сгущаем краски, рассказывая про концлагерь.
Нет.
Вчера людей задерживали за то… что они "отказывались уходить от избирательного участка".
Объясняю: люди просто стояли возле школ. Небольшими группами. Разговаривали. Не создавали препятствий другим. Не выкрикивали лозунги (такое тоже было, но не везде). Нет, в Минске не объявлено военное положение. Нет, не принят закон "Больше трех не собираться".
И тем не менее, милиция приезжала и задерживала людей, которые просто "отказывались уходить".
Против тех, кто действовал активно, выкрикивал лозунги, размахивал украинским флагом (разрешенная на территории Беларуси символика) — против таких Следственный комитет возбудил уголовные дела по статье "Организация беспорядков, грубо нарушающий общественный порядок". И эти люди отправятся в тюрьму. Как те девочки, что написали на асфальте две буквы: "Н" и "Е" (хотели написать «Не забудем, не простим!») — и получили от двух до двух с половиной лет колонии. Как активисты, которые разрисовали тюки с сеном под Минском, и получили по году колонии.
Все время помните, дорогие демократы, что я живу в стране, где на 9,5 миллионов населения — более тысячи политзаключенных. В Германии при том же уровне репрессий было бы почти девять тысяч политзаключенных. В США — 34 тысячи.
По меткому замечанию кого-то из комментаторов, "сегодня выйти с украинским флагом в Минске — то же самое, что выйти с украинским флагом в Донецке". Но вчера несколько тысяч человек все-таки вышли.
В данном случае я не пытаюсь оправдаться, просто попытайтесь… чуть не написал "понять". Попытайтесь запомнить, что Беларусь — страна, в которой вообще нет закона. Генпрокурор в новогоднем отчете хвастался, что по "политическим" делам за 2021 год осуждено 1600 человек, и ни один суд не закончился оправдательным приговором.
(Почему я говорю "более тысячи" политзаключенных, а прокурор — о 1600? Наши правозащитники, часть которых сама сидит за решеткой, очень скрупулезны, когда объявляют человека политзаключенным. По мне — так слишком скурпулезны.)
Словом, дорогие избалованные демократией люди, каждый раз, когда вы говорите: "Почему белорусы не…", мы слышим: "Я бы в концлагерь не поехал".
Любопытно, что демократия изменяет угол зрения даже у наших лидеров. Когда моя любимая Светлана Тихановская по-прежнему зовет на митинги — хотя понятно, что нужно что-то другое — я понимаю, что она тоже перестала ощущать, каково это — жизнь в стране, где ни закона, ни защиты, ни государства.
Почти все больны комплексом вины
А теперь перейдем к группе читателей, которые реагируют на "коллективную вину белорусов" самым бурным образом.
Да, я про нас, белорусов. Реакция настолько болезненная, что сразу ясно — мы почти все больны комплексом вины. Дорогие соотечественники, у меня просьба. Давайте сделаем несколько глубоких вдохов и включим логику.
1. Чувство вины — это плохо. Вина разъедает человека, заставляет его опустить руки или, наоборот, бросаться на тех, кто попался на глаза. Все это сейчас вредит и нам, и — главное — Украине. Хотите помочь украинцам — думайте не о "вине", а о реальных делах, которые можете совершить. Хотя бы листовку на подъезд наклейте!
2. Враги уже поняли, что "коллективную вину" можно использовать, чтобы вбить клин между украинцами и белорусами. Среди реальных комментариев все чаще появляются боты, которые бьют в одну точку: белорусы предали Украину, белорусы - агрессоры, белорусы - сволочи. Отличить бота просто: у него, как правило пустой аккаунт, а в друзьях только другие боты. Если перед реальными украинцами стоит извиниться и пообещать начать что-то делать, то с ботами разговор короткий — жалоба и бан.
3. Самое главное — а в чем мы с вами виноваты?
Это действительно важный вопрос. Чувство вины есть, мы это чувствуем. Но когда нас обвиняют в том, что мы не идем с голыми руками на ОМОН, мы в некоторой растерянности. Это вызывает удивление, а не обиду. То есть виноваты мы не в этом.
А в чем?
Признаюсь, я долго самокопался. Вспоминал разные периоды белорусской истории и следил: о чем мне вспоминать путь больно, но можно. А что я стараюсь проскочить, где не хочу останавливаться.
Для меня такой крайне неприятной точкой стала середина 1990-х. Это когда Лукашенко сначала победил на выборах, а затем уничтожил все демократические институты, подчинил все ветви власти себе и начал строить полицейское государство.
Я, как и подавляющая часть белорусов, просто бухтел. Рассказывал анекдоты. Сначала еще пытался голосовать против на всяких референдумах, потом вообще бросил ходить на выборы. Иронизировал над оппозицией. В общем, равнодушно смотрел, как вокруг меня строят забор и пулеметные вышки.
Вот это моя реальная вина. Думаю, мои ровесники и люди постарше тоже втайне понимают это, но боятся признаться. Или не боятся. Это неважно. Важно то, что прошлое изменить невозможно. Но можно извлечь из него уроки для будущего.
И тут у нас, как мне кажется, все в порядке. Как только мы восстановим закон и демократию, то построим такую систему, в которой любой лукашенко, даже придя к власти, не сможет ее узурпировать.
Но об этом говорить пока рано. Сейчас задача другая — победить диктатуру. Одолеть огромный репрессивный аппарат, в котором сейчас не только милиция, КГБ и прочие карательные органы, но и те, кто теоретически должен защищать от произвола — прокуратура, суд, даже адвокатский корпус. И это при полном отсутствии вообще любых общественных организаций. У нас даже старейшее орнитологическое общество запретили, потому что увидели на сайте слова "Птушкі з народам!" ("Птицы с народом!").
Да, мы не понимаем, как бороться, несмотря на большой партизанский опыт в истории. Когда мы в XX веке партизанили против фашистов, всегда была Большая земля, с правительством, ресурсами, армией. Партизаны все-таки играли вспомогательную роль при освобождении наших земель. А теперь нам нужно организовать партизанское движение без всякой Большой земли. И самый большой вопрос — кому это "нам"? Я, например, не возьмусь. Большинство моих друзей тоже. А тот, кто взялся бы — или в тюрьме, или в эмиграции.
Но это не значит, что задачу решить невозможно. Все можно решить, если решать. А если рыдать и ругаться со своими же, то все силы на это и уйдут.
Именно поэтому предлагаю волевым решением договориться:
- перед украинцами мы (сейчас) действительно должны признавать вину и тут же переходить к активному действию;
- европейцам и американцам терпеливо объясняем, что мы не можем отказаться ехать в концлагерь;
- своих поддерживаем, встречаемся с друзьями, пробуем сделать что-то небольшое, но конкретное;
- если у кого-то есть талант организатора — используйте его.
Это не весь список возможных действий. Кое о чем я написать не могу, потому что продолжаю оставаться в Беларуси. А у нас срок (административный или даже уголовный) можно получить даже за публикацию ссылки на "экстремистские" ресурсы. Но белорусы и сами найдут информацию. Было бы желание.
А чтобы оно, желание, появилось, попробуйте что-то сделать. Прямо сейчас.
Слава Україні!
Жыве Беларусь!
Автор: Андрей Жвалевский, белорусский писатель
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением редакции и Deutsche Welle в целом.
Смотрите также: