Рассказывает личный камердинер Хонеккера

20 лет назад скончался Эрих Хонеккер (Erich Honecker), многолетний партийный и государственный лидер ГДР, которого сбросила с вершин власти мирная революция 1989 года. Одним из тех, кто хорошо знал неофициальную, частную жизнь генсека, был его камердинер Лотар Херцог (Lothar Herzog, на заглавном снимке с подносом в руках на официальном приеме). "Частная жизнь Хонеккера" - так и назывались его мемуары, вышедшие два года назад. Корреспондент DW взял у него интервью.

DW: Хонеккера считали сухим человеком. Действительно ли он был таким?

Лотар Херцог: Я познакомился с ним лично в 1962 году, до того, как он стал главным человеком в ГДР. В первые годы он производил впечатление весьма общительного человека. Хонеккер обычно ходил с некоторыми своими коллегами в клуб Вандлица (Вандлиц - дачный поселок высшей государственной и партийной номенклатуры ГДР - прим. ред.) и играл там в скат, пропуская стаканчик-другой брэнди или пива. Радикальная перемена произошла после того, как мы узнали, что он станет преемником Вальтера Ульбрихта (Walter Ulbricht) на посту генерального секретаря Социалистической единой партии Германии. С этого момента Эрих Хонеккер стал вести очень здоровый образ жизни. В одночасье бросил курить, хотя курил до этого очень много, и перестал потреблять алкоголь. Другими словами, радикально изменил свой образ жизни.

- Как бы вы описали его семейную жизнь? Он был женат вторым браком на Маргот Хонеккер, которая стала министром просвещения...

- Я могу рассказать о том, что видел с 1971 года, когда стал по долгу службы заботиться и о ней в ее свободное время. Оба уходили на работу рано, около 8 утра. Уезжали в Берлин: Маргот Хонеккер - в министерство просвещения, Эрих Хонеккер - в Центральный комитет. Возвращались вечером. Нашего присутствия тогда уже не требовалось. Вечером им прислуживала горничная.

У меня создалось впечатление, что между ними царит довольно прохладные отношения, без особой теплоты и нежности. А их дочь проводила большую часть время с понедельника по пятницу вне дома. Она ходила в школу, оставаясь в группе продленного дня, сначала в Вандлице, потом в берлинском районе Панков. По сути, только по выходным у нее была полноценная домашняя жизнь. Хотя надо добавить, что сам Хонеккер часто уезжал на охоту по выходным дням. Он проводил много свободного времени один на охоте, в закрепленных за ним охотничьих угодьях. Подстреленную им дичь отдавали на удовлетворение повседневных нужд населения ГДР.

- Вот вы говорите о "повседневных нуждах населения"... Но вы видели, какой у Хонеккера "эксклюзивный" образ и уровень жизни по сравнению с обычными жителями ГДР. Вам не казалось, что частная жизнь Хонеккера никак не похожа на жизнь "настоящего коммуниста"?

- И да, и нет. Мне казалось, что его утомляла вся эта суета вокруг него, и что он, возможно, сознательно отвечал на это, скажем так, презрением. Большей частью Хонеккер вел себя так, как будто нас, обслуживающего персонала, вообще нет. Мы знали его желания и просто выполняли их без лишних разговоров.

- Другими словами, вам нужно было только заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он хочет, - по крайней мере, по прошествии определенного времени?

- Во всяком случае я старался.

- Как вы относились к Хонеккеру? Вы им восхищались? Он был вам симпатичен? Или же вы в нем разочаровались со временем?

- В начале я его очень сильно уважал. Он отказался от службы личных телохранителей, которые состояли при Ульбрихте. Он хотел быть равным среди равных. Разумеется, это означало: равным среди членов Политбюро, а не среди рядовых граждан ГДР. В 1971 было решено, что у него должен быть частный камердинер, и выбор пал на меня.

Самой сильной чертой характера Эриха Хонеккера была его дисциплинированность. После возвращения с государственных визитов из-за границы он, тем не менее, шел на работу в ЦК на следующий же день, независимо от того, откуда мы возвращались, какая была разница во времени, климате. Это вызывало у меня восхищение, потому что и мы, персонал, сопровождая Хонеккера в поездках, знали, какими они могут быть утомительными. А ведь у нас было гораздо меньше стресса, чем у него.

А его слабость заключалась в его эмоциональной холодности. Хонеккер часто как будто отсутствовал, внешний мир как бы переставал для него существовать. Но иногда он был другим, например, во время зарубежных поездок. Я был свидетелем того, как Хонеккер мог, поднявшись на борт самолета с председателем Совета министров и другими высшими руководителями ГДР, бросить на столик колоду карт и играть в скат во время полета, чтобы расслабиться.