Иван Вырыпаев: Россия не может быть единой

Иван Вырыпаев - российский режиссер театра и кино, драматург, актер. Он снял по своим сценариям фильмы "Эйфория" (2006), "Кислород" (2009), "Танец Дели" (2012) и др., был худруком московского театра "Практика". В настоящее время является генеральным продюсером проекта "Оkkoтеатр" - онлайн-платформы, где транслируют спектакли в сети. Для проекта "вТРЕНДde" он рассказал, почему люди больше любят живой театр, есть ли целостность в России и о том, как деятелям культуры приходится сотрудничать с властью в России.

Константин Эггерт: Вы сейчас делаете проект театра онлайн, который называется  "Okko театр", где поставленные на сцене спектакли показывают в видеоформате. Вы не боитесь, что люди скажут: "Давайте делать только виртуальный театр"?

Иван Вырыпаев: Наоборот, оффлайн-театр выигрывает во всех отношениях. И я бы на месте инвесторов вкладывал бы в живой театр. Потому что развитие технологий увеличивает потребность людей в живом общении и потребность в живом искусстве, где играют для тебя. На афише будущего будет написано: в спектакле не использована видеопроекция и как бонус – кружок с перечеркнутой видеокамерой. Как молоко без лактозы – так и спектакли без видео и микрофонов.

- Какова судьба того, что принято называть классическим театральным репертуаром в современном мире?

- Сегодня театр - режиссерский. Современный режиссер считает себя автором спектакля, он ставит свое отношение к пьесе. Пьеса должна быть поставлена так, как написана. Ее можно понять, проанализировать и поставить. Было бы желание. Но его нет. Сейчас театр заблудился и сбился с пути. Режиссерский театр - это вирус, который пройдет, как и коронавирус. Конечно, театр - это исполнение текста актерами. В театре главное – пьеса, и все приходят смотреть пьесу. Пьеса написана, и ее нужно понять и исполнить. Вот, что такое театр, а не эти все мелькания. Это просто пена, которая пришла и уйдет.

- Вы из Якутска, из Сибири, и там другой взгляд на жизнь, нежели в Москве или Санкт-Петербурге. Но некоторые полагают, что Россия - коллективистская страна. По вашему мнению, Россия какая страна?

- Я думаю, что в современной России нет вообще никакой целостности,  это страна эклектики. В стране - очень разные слои общества. Она огромная и невозможно, чтобы она была единой. Мне кажется, что это противоречит развитию планеты сегодня. Невозможно удерживать такие огромные имперские территории. Люди во Владивостоке даже в другом часовом поясе живут. Как можно им быть зависимыми от Москвы? Объединяет нас только русский язык. Никакой культуры нет! Я не думаю, что нужно серьезно относиться к православной культуре, например. Нет сегодня общей православной культуры. Есть те, для кого православие – духовный путь, но таких людей очень мало. Есть те, для которых это просто яйца на Пасху. Есть политики, использующие православие для саморекламы. Есть люди, для которых православие - это просто религия по воскресеньям.

- А Пушкин, Достоевский, Чайковский?

- Разве они сейчас живут? Сегодня Россия в любом случае живет по западным экономическим структурам, у нас - западная политическая модель: есть парламент, президент, конституция, система налогообложения, банковские карты.

- Китай тоже так живет.

- Китай отличается от нас тем, что там есть эта цельность, китайцы - единый и действительно массовый организм. Ведь никому не скажешь, что Китай - это коммунистическая страна. Это капитализм, который находится под контролем определенной группы - партии.

- Да, авторитарный капитализм.

- Но все-таки капитализм. Потому что там есть богатые и бедные, в Китае сегодня больше всего миллиардеров. Они перегнали Америку. Но китайцы - очень сплоченные. Дал сигнал - и весь этот миллиард может из дома не выходить! В России такое представить себе невозможно. У нас - хаос просто.

-  Что будет востребовано в России через несколько лет? Будут распространены левые взгляды или либертарианские?

- Мне кажется, что все хотят обычных вещей, а именно: на первом месте всегда хорошая коммуникация и комфортная жизнь. Правильный способ коммуникации гарантирует нам выживание, а наша цель – выжить так или иначе, вне зависимости от наших духовных устремлений. Эволюционно в человеке может быть заложен еще некий потенциал, например, познание себя. Но мы - такие же существа, как деревья или животные, мы - часть экосистемы планеты, и мы коммуницируем. Иллюзии относительно наших политических взглядов и религий скорее мешают нам коммуницировать, потому что мы - те самые деревья, которые считают себя социалистами. Представьте себе березу, которая думает, что она православная или мусульманская. Она же - просто береза, просто живое дерево.

- Однако ваше письмо в защиту Кирилла Серебренникова с осуждением коммунистического режима было очень, я бы сказал, политически сознательным.

- Я, кстати, немного даже жалею, что у письма был такой эмоциональный энергетический посыл. Я переживал и не сдержался. Но смысл, конечно, в том, что Россия, которая никак не может распрощаться с идеологией, не может развиваться и двигаться вперед, потому что сейчас прогрессивный мир делает огромный шаг в сторону от какой бы то ни было идеологии. Идеология и все вот эти философские концепции нужны только для того, чтобы объяснить, заменить тебе подлинный способ существования.

- В вашем письме в защиту Кирилла Серебренникова есть очень четкий призыв к деятелям культуры: не принимайте орденов от Кремля, не жмите руки, не берите грантов. Почему? 

- Если вы зайдете в YouTube, вы увидите мою беседу с Андроном Сергеевичем Кончаловским в театре "Практика". Не поленитесь, откройте! Прошло два года, он говорит обратные вещи, будто это был другой человек. Если вы спросите этих людей, почему их взгляды так кардинально поменялись, они вам начнут говорить про свои духовные изменения. Возможно, это так, я не хочу вмешиваться в духовную жизнь, но это, конечно, конформизм. Человеку хочется снимать фильмы, руководить театром и получать какие-то блага. Я дружу с Андреем Звягинцевым, он сейчас не может найти деньги на свою картину, а он - единственный, кому, собственно говоря, их и нужно было бы дать. Но он не может их найти, потому что он - не с государством. Достаточно Андрею публично пару раз просто поддержать власть, он бы точно нашел бы эти деньги в министерстве. Хочу сказать сразу: я тоже конформист. Я напрямую, может, не беру деньги у государства, но я работаю, например, сейчас в продюсерском бюро, владелец которого - "Сбербанк России". В каком-то смысле я тоже сотрудничаю с людьми, которые сотрудничают с властью. Не делать этого просто невозможно. Тогда нужно уезжать из России, потому что там все   сейчас  связано с властью. Она  монополизировала все. Другое дело, что мой призыв был не к тому, чтобы не делать невозможное. Невозможно не сотрудничать с министерством культуры! Мой призыв был к тому, чтобы уменьшить восхваление этой власти, не подпитывать ее энергией.

- Что для вас - идеальные отношения власти и культуры?

- Я считаю, что власть должна администрировать процессы, выполнять функцию администрации. Она должна заниматься, конечно, малообеспеченными людьми, дорогами и больницами. И, конечно, она должна заниматься безопасностью граждан. Ко всему остальному у нее не должно быть доступа: к решениям по поводу артистов, тем, религий и так далее. Все остальное должно быть максимально частным.

Смотрите также: