Шпицберген - новый дом для россиян на краю земли

С начала полномасштабного вторжения войск РФ в Украину Россию покинули несколько сотен тысяч человек. Многие из них уехали в страны Центральной Азии и Южного Кавказа, кто-то - в Европу и США. Но есть и те, кто обосновался на Крайнем Севере, на Шпицбергене, где холод и вечная мерзлота, но не нужна виза. DW встретилась с россиянами, которые живут в Лонгйире, и послушала их истории.

Новый дом

Уроженец Казани Иван живет в столице норвежского архипелага Шпицберген Лонгйире с весны 2022 года и работает в сфере логистики. Хотя это Арктика (Шпицберген находится на 78-й параллели) и здесь экстремальная погода, Ивану нравится в Заполярье. Переезд на Шпицберген не был чем-то запланированным, рассказывает молодой россиянин, это было вызвано стечением обстоятельств. "Я с подругой приехал сюда через месяц после начала полномасштабного вторжения в Украину. И вот тот месяц, когда мы были в России, когда все началось и до отъезда, у меня было худшее эмоциональное состояние, которое я ощущал в России. Было очень плохо. Первый день (24 февраля 2022 года. - Ред.) я читал новости, мы с мамой по этому поводу общались, это был крах всего. В России (до начала полномасштабной войны. - Ред.) можно было жить. А после февраля уже как-то все сломалось".

Ивану тогда быстро удалось найти работу в Лонгйире и собрать документы. Через Мурманск он и его подруга добрались до Норвегии. "Я пересек границу - и всё. У меня как камень с плеч упал. Мне стало намного легче. У меня очень много друзей украинцев здесь, на Шпицбергене. И когда все началось, я не знал, как с ними общаться. Тяжело было. Они всё понимают. Но тем не менее… Я думаю, что многие россияне испытывали то же самое, когда это все было".

Комфортная среда

Сам же переезд на Шпицберген весной 2022 года дался Ивану сравнительно просто. Дело в том, что в прошлом он уже жил и работал на архипелаге. На Шпицбергене он оказался впервые еще в 2017 году. Иван тогда получил работу в Баренцбурге, втором по величине населенном пункте после Лонгйира. Несмотря на то, что острова принадлежат Норвегии, Баренцбург - российское шахтерское поселение. Все дело в Шпицбергенском трактате 1920 года, согласно которому, Россия может вести на островах хозяйственную деятельность. Почти 100 лет "Государственный Трест "Арктикуголь" добывает там полезные ископаемые.

Иван два года проработал в российском поселении на разных должностях в ресторанах. Баренцбург стал для него промежуточным этапом на пути к эмиграции и первым подобным опытом. "Я уже давно очень хотел уехать (из России. - Ред.), если честно. Как-то это само пришло, я как-то не конкретно целился приехать в Лонгйир из Баренцбурга. Просто случай какой-то", - рассказывает Иван.

По его словам, несмотря на дружный коллектив и возможность хорошо зарабатывать, в Баренцбурге ему было некомфортно. Да и изначально Иван не собирался там долго оставаться. "Когда я жил в Баренцбурге, я постоянно говорил (друзьям. - Ред.): а чего мы здесь сидим? Мы можем вот за ту же работу получать (в Лонгйире. - Ред.) намного больше и не в плане только зарплаты, в плане общества и в плане отношения к работникам. Это очень важно, я считаю. Комфортная среда, это очень важно".

Благодаря Шпицбергенскому трактату Ивану для переезда на архипелаг не нужна была виза и разрешение на работу. Любой иностранец может жить и работать на Шпицбергене, в частности, в норвежском поселении Лонгйире. Для этого нужен лишь контракт и жилье. Но в 2020 году комфортной жизни Ивана в Лонгйире пришел конец: началась пандемия коронавируса, туристы перестали сюда приезжать, Иван потерял работу и был вынужден вернуться в Россию. Потом наступил февраль 22-го года. События на востоке Украины подтолкнули Ивана ко второй эмиграции. В России у него осталась мама, но возвращаться на родину он пока не собирается. "Кто-то возвращается, кто-то ездит туда. Не знаю. Я не могу себе такого позволить. Как-то это эмоционально. У меня блок стоит на въезд в Россию. Я не знаю, я не хочу, не могу, боюсь тоже. Это тоже имеет место". У Ивана нет конкретного плана на будущее, пока он остается в Лонгйире.

Баренцбург - Россия в миниатюре

Всего россиян в Лонгйире, с его двухтысячным населением, менее сотни. Кто-то переехал из Баренцбурга еще до февраля 2022 года, кто-то - уже после. Большинство из них к политике Кремля настроены критично. Есть здесь и мемориал, посвященный российскому оппозиционеру Алексею Навальному. Всегда свежие цветы лежат у статуи шахтера, памятника, установленного на центральной улице Лонгйира. "Это чувство сопричастности, потому что мы далеко, мы на краю света, и нам тоже важно проявить свои эмоции и быть со всеми, кто скорбел, и сожалеть и как-то выражать свою грусть", - рассказывает россиянка Мария.

Она родом из Северной Осетии, в России успела поработать бортпроводницей в "Аэрофлоте", сотрудницей в "Яндексе". Но потом в жизнь Марии вмешался случай. "Я просто посмотрела Птушкина на YouTube, а потом увидела вакансию на Шпицбергене". Было это зимой 2022 года. "Я уезжала из России 25 февраля 2022 года, то есть я сидела в аэропорту. Соответственно, все приготовления начинала еще в начале февраля. Я просто сидела в аэропорту, и была рада, что я просто уезжаю. Это была первая мысль, первая эмоция. А потом ты смотришь вокруг и такое: Это что? Это как? Как я здесь буду жить?"

Но Мария тогда переехала в российский Баренцбург.  И уже через несколько месяцев шахтерский поселок столкнулся с проблемами. Российский уголь попал под западные санкции, а туристический отдел компании "Арктикуголь" исключили из членов Ассоциации туроператоров Шпицбергена. Иностранные туристы из Лонгйира  почти перестали посещать Баренцбург.

Тогда Мария поняла, что это все та же Россия, из которой она уезжала, только в миниатюре. "Если ты не согласен и не очень любишь вот эти все государственные устои, потому что все-таки в Баренцбурге работает государственная компания - там все точно так же, вся та же самая бюрократия, вся та же самая политика. Если, когда я приехала, было какое-то непонимание происходящего, никто не понимал, что происходит, будет ли это так продолжаться, то потом, со временем ты понимаешь, что просто компания и Баренцбург, в принципе, взяли тот же самый курс, что и политика России. И поэтому мне было не очень приятно там оставаться, зарабатывая деньги, зная, куда они пойдут. Это так странно. Баренцбург и Лонгйир находятся в 50 километрах друг от друга, а здесь другая жизнь. Это все-таки норвежская сторона, а то российская сторона. Поэтому здесь иначе".

На вопрос о том, что Мария планирует делать в будущем, девушка отвечает, не задумываясь: "В нынешнем мире планировать, конечно, сложно. Поэтому я не могу сказать, что у меня есть какой-то план даже на ближайшие пять лет. Я понимаю, что я хочу оставаться здесь, и я буду оставаться здесь. Я читала много историй эмигрантов, когда они все бросают и возвращаются. Я не могу вернуться. Я уехала из страны, в которой все еще не было этих  Z-плакатов. Я не хочу их видеть. Когда я с домом разговариваю, я понимаю, что я не приеду в ближайшее время. Я не хочу этого делать".

Норвежский Лонгйир стал своего рода безопасной гаванью для тех, кто не готов или вовсе не может вернуться к себе на родину. И пока они остаются на далеком и холодном Шпицбергене.