Алексей Симонов: мы еще очень недалеко ушли от советских пеленок

Известный российский правозащитник, председатель "Фонда защиты гласности" Алексей Симонов в интервью DW-WORLD.DE анализирует политическую ситуацию в стране и позицию властей перед выборами.

- Алексей Кириллович, недавно прошла информация, что в России могут запретить щитовую рекламу. С чем вы это связываете?

- Я полагаю, что власть вообще боится выборов, их непредсказуемости. И это очень странное ощущение, но очень сильное. Связано это с тем, что партии могут не иметь лица, но они имеют кандидатов. Когда начинается состязание не между похожими, как сапоги с одной ноги, партиями, а между кандидатами, поскольку речь идет о реальной власти, которую получит победивший, то борьба начинается нешуточная. Начинают применяться серьезные и достаточно тяжелые орудия для того, чтобы достигнуть этого. Например, партия "Справедливая Россия" применяет против партии "Единой России" весь инструментарий политической борьбы, в том числе и серый, и черный. И сами выборы неожиданно становятся драмой, которой вроде бы по всем достигнутым позициям, не должно быть.

- То есть началась политическая борьба?

- Это не политическая борьба. Политической борьбы между "Единой Россией" и "Справедливой Россией" не может быть. Как не может быть борьбы между двумя правыми ногами. Просто сам акт выборов их в известной степени пугает. И поэтому проблему подготовки к этим выборам они стараются максимально локализовать, чтобы эти любимые ими кандидаты не нанесли друг другу непоправимых увечий. Вообще, желательно не раздражать публику, для этого надо, чтобы выборы вообще обошлись без выборов. Это принцип, которому сейчас стараются следовать власти.

Власть уже локализовала эту проблему максимально. Она отсекла все маленькие партии, отсекла возможность регистрации в любом виде объединений, количество игроков ограничила уже до неприличного уровня.

- Запрет на щитовую рекламу направлен против оппозиции?

- Мне кажется, что этот акт направлен не против оппозиции, хотя большая часть предыдущих шагов были направлены именно против нее, а направлен вообще против идеи выборов. Я думаю, что это судорога тревоги власти. Ребята увлеклись настолько, что сама мысль о выборах стала для них тяжелым крестом.

- Что сейчас происходит с гласностью в России?

- Вы знаете, выкрикнуть в России сегодня можно, что угодно, а сказать спокойно и надеяться быть услышанным, нельзя практически ничего, поскольку мало кто готов услышать нормальный человеческий разговор. У нас политика стала делом истерическим, а не логическим. У нас электорат воспринимает политику эмоционально, а не через логику. У нас политика воспринимают через образ человека, а не через логику его программы. Поэтому, к сожалению, эти факторы, в том числе и гласность, на реальные вещи сегодня не влияют. На самом деле, мы еще очень недалеко ушли от советских пеленок.

Оказалось, что есть огромное количество людей, которым вообще не нужна информация от властей – они прекрасно обходятся интернетом, общаются друг с другом, видят, что происходит в мире, но они не готовы к отстаиванию своих воззрений. Потому что, может быть, даже их и нет, или они считают, это необязательным для успешной работы и успешного продвижения своих идей и так далее.

- Вот в этом смысле мы серьезно отличаемся от своих соседей на Украине?

- Да, отличаемся серьезно. Им повезло больше. Потому что они на своем "оранжевом" Майдане не побили ни одного лица. Они всем народом обсуждали проблемы политики. У них не плохая в этом смысле заряженность. У них более толерантный опыт общения с политикой. Они поняли, что, оказывается такое общенародное обсуждение или даже общенародное стояние может иметь политический вес. Но нам выходить сейчас в Москве негде. Основное усилие господина Лужкова было направлено на ликвидацию всех тех площадей, на которых можно было проводить такого рода мероприятия. Началось с Манежной, и далее везде.

- Почему в России организации, защищающие права человека финансирует США, а не свои бизнесмены или государство?

- В стране, где бизнес практически не может вынырнуть из под контроля, надеяться на то, что независимое финансирование будет поддерживать правозащитную деятельность, бессмысленно. Мы живем в период времени, когда чужой пример более чем актуален. И с этой точки зрения судьба Ходорковского наглядно продемонстрировала, что будет, если ты начнешь тратить деньги не так, как тебе говорят. Как только возникают примеры по созданию гражданского общества, так стразу возникает окрик власти.

А, если говорить о государственных деньгах, то все эти деньги распределяется только посредством "откатов".

- Вы являлись одним из учредителей организации "Интерньюз", что произошло с ней?

- Да, она действовала на американские и европейские деньги, но она вообще не занималась политикой. Люди учили, как надо работать с новостями по-журналистски, а не как им велят. Это посчитали большим прегрешением. С моей точки зрения, главным образом абсолютно цивилизованный подход, если хотите, западный подход к журналистике, к ответственности журналистов и так далее и был основой, за что организацию пришлепнули. Это же не нужно власти! Нужно, чтобы они делали то, что им велят, или сами должны научиться угадывать "чего изволите"?

- Владимир Путин как-то сказал, что в любом государстве происходит противостояние между СМИ и властью. И здесь возникает вопрос, насколько сам журналист готов поддаться давлению или отстаивать свои убеждения. Что произошло с убеждениями российских журналистов?

- Вообще надо сказать, что с Путиным очень тяжело спорить. Потому что Путин овладел всей нашей демократической риторикой лучше нас самих. Он все формулирует лучше нас самих! Только к жизни это не имеет никакого отношения. А так замечательно! Потому что для этого должен быть независимый суд, который, если власть перегибает палку, дает "по морде" власти, а в случае, если СМИ перегибают палку, "дает по морде" СМИ. Но для этого надо, чтобы и власть, и СМИ уважали бы этот суд, и чтобы он был реально независимым.

Беседовал Сергей Морозов