"Если бы не верил в Беларусь, я бы сюда не возвращался"

Экс-кандидат в президенты Беларуси на выборах 2010 года Алесь Михалевич 8 сентября вернулся на родину из Чехии, где он получил политическое убежище. Михалевича задержали сразу после пересечения границы. За несколько часов неизвестности в Беларуси заговорили о вероятности появления еще одного политзаключенного, но уже в тот же день Михалевича отпустили. DW побеседовала с экс-кандидатом в президенты Беларуси о мотивах его возвращения в страну накануне новых выборов, о сегодняшнем восприятии событий пятилетней давности, ставших причиной политэмиграции, а также о том, можно ли чувствовать себя свободным, живя в Беларуси.

DW: Почему вы вернулись в Беларусь?

Алесь Михалевич: Я уехал, потому что мне угрожала серьезная опасность преследования. На данный момент в Беларуси освободили всех политзаключенных, что для нашей страны редкое явление. И я подумал, что сейчас самое лучшее время возвращаться. Естественно, риск преследования все равно остается.

Я до сих пор нахожусь в статусе обвиняемого. И, скорее всего, меня ожидает суд по статье Уголовного Кодекса РБ 293 "Массовые беспорядки". Беларусь - страна непредсказуемая, и мое возвращение может обернуться чем угодно: начиная с того, что уголовное дело просто закроют, и вплоть до самого сурового наказания. Меня обвиняют по статье, предусматривающей наказание от пяти до пятнадцати лет тюремного заключения.

- Что вас удивило больше – задержание после пересечения белорусской границы или то, что вас в тот же день отпустили?

- Задержание меня абсолютно не удивило. Я ожидал этого, так как я был объявлен в международный розыск, в том числе по линии Интерпола. Против меня был возбужден экстрадиционный процесс. Чехия отказалась меня выдавать белорусским правоохранительным органам, поэтом задержание было абсолютно предсказуемо. Я не ожидал, что меня отпустят в тот же день. Предполагал, что меня доставят в Минск и водворят в следственный изолятор, и уже потом будут решать, что со мной делать.

- Вы прожили почти пять лет за границей и общались с белорусами, которые пытаются бороться за перемены в Беларуси, живя – по разным причинам – за рубежом. Возможно ли в принципе бороться за перемены в Беларуси, находясь за пределами страны?

- Безусловно, возможно. Другое дело, как. Можно помогать правозащитникам, делать так, чтобы за рубежом знали, что происходит в Беларуси. Это все можно и нужно. С другой стороны, оставаться белорусским политиком, живя за пределами страны, невозможно. Если ты живешь за рубежом как политический эмигрант, внимание к тебе - как к белорусскому политику - уменьшается. Поэтому я давно говорил, что политикой в чистом виде не занимаюсь. А больше занимаюсь правозащитной деятельностью для того, чтобы за границей знали о происходящем в нашей стране.

- Вы уже заявили, что не собираетесь возвращаться в политику – почему?

- Я не говорил об этом категорически и однозначно. Речь шла о том, что пока я в политику не возвращаюсь, пока меня больше интересует правозащитная деятельность, - чтобы в Беларуси торжествовал закон, и чтобы наша страна была правовым государством. Я еще точно не решил, чем буду заниматься.

На данный момент меня больше всего волнует закрытие уголовного дела, возбужденного против меня, и возможность сделать так, чтобы я мог свободно выезжать за границу, встречаться с людьми в тех странах, в которых я сочту нужным. Это для меня важно. А что касается политики, то, безусловно, как один из вариантов своей общественно-политической деятельности я это не исключаю абсолютно.

Еще нюанс: если публичной политики в Беларуси нет, то в нее невозможно прийти, невозможно заниматься тем, чего в стране нет. Это из разряда "в Беларуси невозможен кризис на фондовой бирже по причине отсутствия фондовой биржи". Но я верю в перемены, в то, что у нас это все будет. Если бы не верил в Беларусь, я бы сюда не возвращался.

- Видите ли вы разницу между атмосферой в Беларуси сейчас, накануне выборов, и тем, что было перед прошлыми выборами?

- Думаю, что перед прошлыми выборами люди чувствовали дополнительный приток кислорода, было больше активности. Мне представляется, что тогда люди чувствовали, что от них что-то зависит: на тот момент было много кандидатов в президенты, и люди думали, что этим кандидатам нужны их голоса на выборах.

Сегодня я пока ничего этого не вижу. Но, с другой стороны, я еще всего лишь пару дней нахожусь в Беларуси и мало с кем успел встретиться. Возможно, через какое-то время я бы по-другому ответил на этот вопрос.

- С позиции сегодняшнего дня – согласились ли бы вы еще раз участвовать в президентской кампании 2010 года, зная, что все закончится арестом, пытками, эмиграцией?

- Естественно, многое я бы сделал сегодня по-другому, но я никогда не принимал решений и не совершал действий, за которые мне было бы сейчас стыдно.

- Насколько свободным вы себя чувствуете здесь сейчас?

- Думаю, что, живя в Беларуси, любой человек чувствует себя несвободно. По этому поводу сразу приходит в голову присказка еще сталинских времен, сотрудники НКВД тогда говорили: "если вы еще на свободе, то это не ваша заслуга, это наша недоработка". Поэтому в Беларуси не имеет большого значения, возбуждено против вас уголовное дело или только собираются его завести.

В нашей стране против каждого гражданина можно возбудить дело по любому поводу, передать его в суд, и суд примет решение, что человек виновен. Тысячи предпринимателей, и даже – не побоюсь сказать – десятки тысяч людей проходили через такое в Беларуси. Поэтому уровень несвободы в Беларуси очень высокий.

Но, с другой стороны, я чувствую себя здесь намного более комфортно. Я очень счастлив, что нахожусь вместе со своей женой и со своими детьми. Я очень благодарен жене Милане за то, что она меня поддерживала и сделала очень-очень много для того, чтобы я вернулся в Беларусь.