Андрей Некрасов: Встретился бы с Браудером в суде

Премьера фильма российского режиссера Андрея Некрасова "Закон Магнитского. За кулисами", посвященного делу Магнитского, была отменена. Родственники Магнитского и глава фонда Hermitage Capital Уильям Браудер обвиняют Некрасова в подтасовках и дезинформации. В интервью DW режиссер отстаивает свою позицию, во многом совпадающую с официальной российской версией.

DW: Для тех, кто знает вашу режиссерскую биографию, оказалась неожиданной история с фильмом о Магнитском. Вы работаете на российскую пропаганду?

Андрей Некрасов: Разумеется, я не работаю на российскую пропаганду. Фильм задумывался как история о герое-разоблачителе коррупции, погибшем в российском застенке. Во время работы над фильмом я начал обнаруживать фактические и логические нестыковки.

С помощью съемок making of (документальное сопровождение процесса создания фильма - Ред.) игровой части фильма мне удалось задокументировать то, как менялось мое отношение к истории, которую я знал по рассказам Билла Браудера.

Хотя в сегодняшнем политическом контексте этот фильм, безусловно, расследование, нам с коллегами важна кинематографическая форма, киноязык. На кого работает кинорежиссер? На себя, если можно так выразиться.

- По утверждению Натальи Магнитской, фрагменты интервью с ней для вашего фильма были использованы без ее разрешения. О том же в интервью "Радио Свобода" сказала представительница немецких "зеленых" Марилуизе Бек (Marieluise Beck). Правда ли это?

- Если интервью было записано для моего фильма и интервьюируемый об этом знал и был согласен, я, по определению, могу интервью использовать. Я же не скрытой камерой его снимал. Я не имею права - в цивилизованном медийном пространстве - искажать смысл в монтаже, обработке звука. Чего я, разумеется, не делал. И никто меня в этом не обвиняет.

Права есть у людей, которых снимают, но они есть и у тех, кто снимает. Не для того у меня прилетает группа из четырех человек из другой страны с кучей аппаратуры, чтобы после проведенного по всем правилам интервью я не мог его использовать в фильме.

Совершенно очевидно, что Наталья Николаевна Магнитская знала, что делает, давая мне длинное и обстоятельное интервью в лондонском офисе Билла Браудера. Съемке предшествовала длительная подготовка, постановка света. Мы снимали двумя большими камерами, одна из которых фиксировала поведение Магнитской.

Я совершенно добросовестно смонтировал интервью. Если оно в чем-то противоречит утверждениям Билла Браудера, как, например, тому, что Сергея Магнитского били дубинками в течение 1 часа и 18 минут, то это не значит, что я не имею право использовать законно снятое интервью.

Важно понимать еще и следующее: письмо от адвокатов (Браудера) по поводу якобы ретроспективного нежелания Натальи Магнитской участвовать в фильме пришло сразу после того, как я задал Биллу Браудеру несколько видимо неприятных для него вопросов. Задолго до того, как фильм был смонтирован и кто-либо мог его видеть.

Я не согласен с Марилуизой Бек, что я использовал ее интервью неправильно или незаконно. Я слышал, что она утверждает, что предупредила меня, что нельзя снимать ее помощницу, но это не так. Ни я, ни мои коллеги не могут припомнить о таком предупреждении. Напротив, мои операторы объяснили перед съемкой, что мы снимаем двумя камерами, и охватываем таким образом все пространство небольшой комнаты, в которой также находилась и помощница. После начала такой съемки госпожа Бек нам детально представила свою помощницу - имя, фамилия, кем является, почему приглашена присутствовать на интервью: она консультировала госпожу Бек по истории Магнитского.

- В вашем блоге на сайте "Эха Москвы" вы пишете, что Браудер фактически сфальсифицировал переводы документов, на основе которых можно судить о деятельности Магнитского. Вы готовы защищать свою позицию в суде?

- На сайте Браудера не было перевода документов, которые он называет разоблачительными заявлениями Магнитского. Там есть короткие аннотации этих документов на русском и английском языке. Они вовсе не являются разоблачительными заявлениями, а всего лишь протоколами допроса по уголовному делу свидетеля Магнитского. Короткие аннотации искажают содержание описываемых документов.

Я с удовольствием встретился бы с Браудером в суде в связи с этим и другими несоответствующими действительности утверждениями и некоторыми действиями. Защищаться придется ему, а не мне.

- Вы опровергаете обвинение в убийстве Магнитского. На основе чего вы сделали такой вывод?

- Onus probandi (бремя доказательства. - Ред.) лежит на тех, кто утверждает, что это было убийство. Убийство - особо тяжкое преступление, и подозрение кого-либо в нем, как и сам его факт, нуждаются в очень серьезных доказательствах. Таковые в данном случае отсутствуют.

В законе Магнитского, как и во многих утверждениях СМИ, есть ссылка на так называемое независимое расследование, проведенное Советом по правам человека при президенте РФ. В нем якобы утверждается, что Магнитский был избит, что могло послужить причиной его смерти. Однако один из трех подписавших этот документ - Кирилл Кабанов - утверждал в разговоре со мной, а также под присягой в американском суде, что никаких расследований обстоятельств смерти Магнитского он не проводил, и информация, содержащаяся в документе, получена от Браудера.

Насколько я знаю, было проведено больше десяти судебно-медицинских экспертиз. Некоторые заключения я видел сам. Они содержат огромное количество детальной медицинской и патологоанатомической информации. Вывод: естественная смерть. Есть ли основание этим экспертизам не доверять? Только если вы изначально подразумеваете существовавший у кого-то мотив убить Магнитского.

В своем расследовании финансовой аферы в основании этой истории, я пришел к выводу, что у правоохранительных органов такого мотива не было.

Смотрите также: