Аркадий Мошес: Сложно понять, что Россия и Беларусь точно обещали друг другу

Громкие обещания - обычная практика для политиков самого высокого ранга, и президент Беларуси здесь - вовсе не исключение. Руководитель программы "Россия - ЕС" финского Института международных отношений Аркадий Мошес проанализировал самые значимые политические обещания Беларуси России и Евросоюзу, а также причины их невыполнения.

Deutsche Welle: Насколько действенны обещания как политический инструмент? И отличается ли тут поведение Александра Лукашенко от общепринятой практики?

Аркадий Мошес: Обещания - это признанный инструмент в международной политике. Точнее, надо говорить о торге, о каких-то намеках и полунамеках различного рода. Беларусь здесь - не исключение. При этом надо разграничивать две вещи.

Первое - это обещания, которые получают договорное закрепление. Тогда их выполнение можно проверять и, соответственно, за невыполнение с партнера жестко спрашивать. И другое дело - намеки и полунамеки, ожидания, которые возникают в процессе такого рода торга.

Когда такие ожидания не сбываются или не соответствуют действительности, всегда можно дать задний ход, сославшись на то, что человека неверно интерпретировали. Я думаю, что белорусская дипломатия как раз во втором случае достигла большого мастерства. И в первую очередь речь идет о личной дипломатии президента Лукашенко.

- В отношениях Беларуси и России кто кому больше наобещал и не выполнил?

- Что касается политики России и Беларуси, то здесь речь идет исключительно об ожиданиях. Если посмотреть на документальную сторону - примером здесь может послужить знаменитый договор о создании Союзного государства и его ключевые статьи - мы сразу же попадаем в это поле различных интерпретаций.

Думаю, что Москва и Минск стоят друг друга. Мне трудно с уверенностью рассуждать о том, что точно пообещала России Беларусь по таким вопросам, как приватизация госсобственности, налаживание экономического сотрудничества с учетом заинтересованности Москвы. Нам также достоверно не известно, что в ответ наобещала Россия Беларуси.

Мы знаем лишь, что Кремль долгое время субсидировал белорусский режим, невзирая на то, что получал взамен от Минска гораздо меньше, чем ожидал.

- Евросоюз многого от белорусского лидера не ожидал, потому что Лукашенко Брюсселю ничего особенного не сулил?

- Я согласен с тем, что Минск Брюсселю на самом деле не так много и обещал. ЕС высказывал свои ожидания. Часть этих ожиданий, прежде всего это касается освобождения политических заключенных, так или иначе сбылась. И это позволило запустить процесс налаживания белорусско-европейского диалога.

Но четких юридических обязательств минский режим на себя не брал. Евросоюз действовал исключительно на основе своих интерпретаций. Интерпретации эти связываются с наличием определенного прогресса, который действительно можно констатировать.

По-моему, то, что Беларусь могла бы ЕС пообещать и реально выполнить, - это экономическая, а не политическая либерализация. То есть приватизация, создание условий, которые повысили бы заинтересованность европейского бизнеса в выходе на белорусский рынок.

Хотя и здесь нужно говорить о том, что некая политическая либерализация в Беларуси возможна. А вот демократизацию и постепенный переход от системы личного правления к системе институционального правления Беларусь не обещает, и я думаю, что так далеко надежды европейцев даже не заходят.

Тем не менее, торг между Минском и Брюсселем будет продолжаться. Но речь и дальше будет идти о каких-то небольших уступках в ответ на соответствующие шаги ЕС.

Беседовала Виктория Зарянка
Редактор: Владимир Дорохов