Борис Беккер: "полубог" или "неудачник"?

ЧАСТЬ II

"Отношения между Беккером и его и тренером сложились так, что Беккер довольно рано получил такую большую свободу, о которой и мечтать не мог в родительском доме", – пишет в своей книге Фред Селин и цитирует его первого профессионального тренера Гюнтера Боша: "Мы страшно ругались. Бывали такие скандалы, что если бы я не уступал вовремя, то дело могло бы дойти до крайности, может быть, даже до рукоприкладства. На любое моё предложение Борис реагировал негативно, отвечая сначала отказом. Приходилось его долго убеждать. Но даже если приводимые аргументы были очень вескими, он всё равно поворачивал дело так, чтобы было "по его". Упрям он был до крайности". Другой тренер Беккера, Ники Пилич, так характеризует своего бывшего подопечного: "Он считает себя полубогом".

Даже родители перестали перечить своему знаменитому сыну

Всё это кажется преувеличением уволенных наставников. Однако не так далеко от того, что позволял себе высказывать в своих многочисленных интервью сам Борис Беккер. Однажды он во всеуслышанье заявил о том, что он – самый знаменитый немец (после разве что печально известного диктатора австрийского происхождения)... А после своей второй победы в Уимблдоне восемнадцатилетний теннисист уверял журналистов: "Я – очень важная личность. Я – фигура не только национального значения, но и вообще один из самых популярных людей в мире".

Когда теннис стал источником невиданных прежде доходов семьи Беккер, то и родители перестали в чём бы то ни было перечить своему знаменитому сыну. И не только потому, что конфликты никак не вписывались в ту идиллическую картину семейного согласия, которая так привлекала журналистов и поклонников спортсмена. Главное в другом: к тому времени воспитательные меры давно уже были бесполезны.

"На меня стали смотреть, как на мессию"

Характер молодого человека сформировался. Характер, на котором явно лежал отпечаток мании величия. И Беккер сам позже это понял. Фрэд Селин приводит, например, такую цитату:

"Я был очень молод, но уже достиг вершин успеха. Я стал миллионером, я мог позволить себе очень многое из того, что не могли позволить себе мои сверстники. Но как человек, я даже ещё и не жил по– настоящему. У меня не было ни серьёзных интересов, ни девушки, ничего. Всё изменилось буквально в один день – и я уже не мог жить, как жил вчера. Вдруг всё, что я говорил, становилось страшно важным, меня знали миллионы людей. Стоило мне где–нибудь появиться, как люди начинали вопить от восторга. Вчера ещё я был такой, как все, и вдруг на меня стали смотреть, как на мессию".

Его всюду преследовали фанаты, журналисты - и женщины

Теннисная эйфория в Германии привела к тому, что даже в дорогие элитные клубы записаться было невозможно: слишком велико было число желающих. Уровень продаж ракеток и мячей, спортивной одежды и обуви вырос в несколько раз. Соответственно выросли и суммы долгосрочных рекламных контрактов, которые фирмы–производители (причём, не только те, что специализировались на спортивной экипировке) платили профессиональным теннисистам. Лучшие из них получали миллионы марок.

А Беккер был лучшим из лучших. Его повсюду преследовали толпы фанатов, любопытных журналистов и женщин, готовых на всё – лишь бы их фотографии оказалась на первой странице одной из бульварных газет. Они охотно, смакуя подробности, рассказывали о проведенной с кумиром бурной ночи, а затем снова исчезали в медийном небытии. Борис Беккер не прощал таких интервью и вычеркивал тех, кто их давал, из своей жизни.

Правда, в жизни Беккера были не только мимолетные связи. Но его первая юношеская любовь, о которой Фрэд Селин рассказывает, цитируя сохранившиеся письма, оказалась погребённой по грузом внезапной славы теннисиста. Кроме того, немаловажную роль сыграл здесь многолетний менеджер Беккера, румын по происхождению Ион Тириак. По словам тренера Гюнтера Боша, Тириак уверял юного Беккера в том, что все поклонницы хотят только его денег и его славы и советовал ни с кем из них не вступать в слишком прочные и близкие отношения. Циничному Тириаку противостоял в "команде" Беккера примерный семьянин Гюнтер Бош. Но для юноши, упоённого собственной значимостью, узы брака, конечно, никак не могли быть священными. Поэтому он и после женитьбы на Барбаре продолжал, что называется, "погуливать". К добру это не привело: всё закончилось грандиозным скандалом, судебным процессом и миллионными алиментами, которые Беккер платит Анжеле Ермаковой – живущей в Англии мулатке советского происхождения.

Он "менял кожу", как змея

Рассказывая об отношениях Беккера с некоторыми его "краткосрочными" подругами, Фрэд Селин показывает своего героя довольно жестоким человеком, даже патологическим эгоистом. Впрочем, таким тот предстаёт не только в отношениях с женщинам. Несколько раз на протяжении своей карьеры Беккер резко разрывал всякие связи со вчера ещё очень близкими ему людьми.

"Так змея меняет кожу", – пишет по этому поводу автор биографии знаменитого теннисиста. Беккер расстался, например, с менеджером и тренером, которые в начале его блестящего взлёта составляли вместе с ним "трио триумфаторов", как с пафосом называла их бульварная пресса. Он даже перестал здороваться с Тириаком и Бошем во время случайных встреч.

С Барбарой все было иначе

С его женой Барбарой, правда, было иначе. Истории брака Беккера и его краха посвящена отдельная глава книги Фрэда Селина. Смысл этой главы можно сформулировать так: богатство и светская жизнь не могут заменить любви, человеческого тепла и взаимопонимания. Кстати, виноват в разрыве был не только Беккер.

Кочевая жизнь, поездки с турнира на турнир, быстро стали в тягость Барбаре – особенно после рождения ребенка. И не в характере Барбары было оставаться лишь молчаливой тенью знаменитого мужа, красивой декорацией его выходов в свет. Нашумевшая история его внебрачного отцовства стала лишь последней каплей.

"У разбитого корыта"

Название заключительной главы книги можно перевести так: "У разбитого корыта". Она посвящена предпринимательской деятельности сошедшего с корта и ставшего бизнесменом Беккера. За годы выступлений он заработал многомиллионное состояние. Но оно значительно сократилось после развода. Барбара получила двенадцать миллионов марок (то есть примерно шесть миллионов долларов). Очень дорого (хотя и намного меньше) обошлось Беккеру и короткое удовольствие в бельевой, в результате чего у Анжелы Ермаковой родилась дочь. Постепенно стали иссякать и такие привычные для Беккера источники доходов, как рекламные контракты. Его скандальный имидж побудил многих рекламодателей отказаться даже от продолжения заключённых долгосрочных контрактов. Многие предпочли уплатить неустойку, но с Беккером больше не связываться.

Особенных предпринимательских талантов у вчерашней звезды тенниса тоже не оказалось. За что бы ни брался после окончания своей спортивной карьеры Беккер, рассчитывая на то, что его имени и связей будет достаточно для коммерческого успеха, – всё оканчивалось неудачей. Фортуна как будто отвернулась от него.

И все-таки "Беккер выиграет и этот матч"...

Борис Беккер по-прежнему часто появляется в высшем обществе – будь то церемония присуждения "Оскара" или престижные благотворительные приёмы. Его лицо, как и прежде, мелькает в светской хронике и на страницах бульварных газет, регулярно извещающих о его новых любовных и предпринимательских похождениях. Иногда его можно даже увидеть на теннисном корте, когда он вместе с другими ветеранами тенниса проводит показательные матчи, которые гарантируют хорошие кассовые сборы.

Но списывать Беккера рано, – уверен Фрэд Селин. – У него ещё многое впереди. Ведь ему всего 35 лет. И хотя "обучение жизни", так сказать, "в полевых условиях" проходит для Беккера очень болезненно, другого выхода у него просто нет. У него в карьере было немало матчей, которые он, казалось, безнадёжно проигрывал. Но в конце концов, всё же побеждал соперника. И хотя на этот раз у него самый трудный соперник – он сам, – всё же есть надежда, что Беккер выиграет и этот матч.