Гергиев - "теневой министр культуры" России
11 сентября 2017 г.
К Валерию Гергиеву, директору и худруку Государственного академического Мариинского театра, в Германии относятся неоднозначно. Есть те, кто безгранично ценит его творчество. Есть те, кто не согласен с его политической позицией.
В 2015 году Гергиев стал главным дирижером Мюнхенского филармонического оркестра. Свое недовольство по этому поводу высказали те, кто посчитал, что трудоустройство музыканта, поддержавшего в 2014 году аннексию Крыма и другие действия РФ в отношении Украины, совершенно не допустимо на территории демократического государства.
Сторонники Гергиева критикам противоречат и отодвигают политику на задний план, иногда даже сравнивая его с великими советскими музыкантами и композиторами - мол, Шостакович тоже жил и творил при Сталине, но на Западе его ценили и за это не осуждали... Можно ли проводить такие параллели? Как выстраиваются отношения между творческим человеком и властью в сегодняшней России? На эти вопросы в интервью DW отвечает музыковед, музыкальный и театральный критик Дмитрий Ренанский.
DW: Насколько уместно сравнивать "Гергиева при Путине" с "Шостаковичем при Сталине"?
Дмитрий Ренанский: Исторические аналогии подобного рода кажутся мне не вполне корректными и даже вредными. Так мы пытаемся объяснить происходящее с нами с помощью отсылок к недавнему прошлому. Такие уподобления - это обманка, особенно когда речь идет о судьбах конкретных людей. Не вполне понимаю, что может быть общего у Шостаковича не только со сверхуспешным Гергиевым, но и с любым другим художником наших дней. Слишком сильно отличаются исторический фон, социокультурный контекст, то, что обычно принято именовать вульгарным словосочетанием "повестка дня".
- Как сегодня выстраиваются отношения между художником и властью?
- Наверное, стоит поговорить о взаимоотношениях власти и культурного менеджмента, ведь маэстро Гергиев - именно топ-менеджер, а уже потом - выдающийся музыкант. В девяностые годы руководству страны по понятным причинам было не до искусства. Но в начале нулевых власть вдруг осознала: ей нужно то, что можно назвать "культурным фасадом империи", и Гергиев этот момент остро почувствовал. У него вообще фантастическое чутье на дух времени. Напомню, что в 2000 году Мариинский театр выпустил этапную постановку оперы Прокофьева "Война и мир". Если говорить очень прямолинейно, спектакль был о том, что Россия от лавров сверхдержавы отказываться не собирается. Именно этот спектакль Владимир Путин за две недели до победы на президентских выборах выбрал для показательного появления на публике в компании премьер-министра Великобритании Тони Блэра.
Дальше наступает празднование трехсотлетия Петербурга, одним из главных "подрядчиков" которого был Мариинский театр. Постепенно Гергиев занял позицию одного из самых лояльных к власти представителей культуры. Взамен власть поддерживает расширение его зоны влияния. С первого дня правления Путина Гергиев выполняет функцию "теневого министра культуры", эффективно работающего и на Западе, и в России. Именно ему в 2009 году поручили "перезагрузку" Конкурса имени Чайковского, осуществленную, надо сказать, не без блеска.
- Вы бы назвали самого Гергиева конформистом?
- Он лоялист. Вполне очевидно, что его самолюбие тешит причастность к общегосударственной повестке, к правящему классу. Не думаю, что у Гергиева при этом есть особые политические взгляды, но у него определенно имеется жажда власти, лидерства во что бы то ни стало, а в последние годы даже стало казаться, что эта жажда затмила собственно художественные интересы выдающегося дирижера. Насколько эффективна сегодня деятельность Гергиева во главе Мариинского театра? Как давно Мариинка выпускала спектакли, резонанс вокруг которых был бы сопоставим с вау-эффектом, сопровождавшим легендарные гергиевские премьеры конца 1990-х - начала 2000-х? Можно ли сегодня говорить о наличии в Мариинском театре художественной идеи, которая обеспечила бы существование "мультиплекса Валерия Гергиева"?
Похоже, что в сегодняшней России невозможно не быть лоялистом, возглавляя одну из крупнейших культурных институций. Работа топ-менеджеров в сфере культуры напоминает азартную игру с постоянно меняющимися по ходу дела правилами, когда постоянно нужно оценивать ситуацию и стараться понять, где находится та самая "двойная сплошная", пересечение которой неминуемо оборачивается эндшпилем. Давление власти на культуру усиливается, и с каждым днем им приходится задаваться одним и тем же вопросом: на какой компромисс ты лично готов идти, отстаивая те или иные эстетические, художественные ценности.
- Конформизм - это единственный способ выживания в России?
- Нет, если речь идет о художнике как о частном, самостоятельном индивиде. Так было всегда, в том числе и в советские годы, хотя я не стал бы проводить никаких аналогий с современностью. Все определяется природой художественного дара. Скажем, у Альфреда Шнитке были очень непростые взаимоотношения с советским композиторским официозом, но он (во многом, конечно, вынужденно) сделал чрезвычайно успешную карьеру как автор киномузыки. Считать ли его в таком случае конформистом? Одновременно со Шнитке работала Галина Уствольская - крупнейший отечественный композитор, жившая затворнической жизнью, жизнью аскета, отринувшего все связи с внешним миром. Говорит ли все это об Уствольской как о нонконформисте? Сказать так - значит сильно упростить или сделать более плоским ее художественный феномен.
А вот если мы говорим о художнике, который является еще и руководителем институции, за которую несет персональную ответственность, то сегодня в России сделка с властью неизбежна, но вопрос в ее размере и свойствах. Не так давно драматург Иван Вырыпаев призвал своих коллег разорвать все прямые или опосредованные связи с российской властью. Жест красивый, но безответственный. Без госдотаций может просуществовать камерный театр "Практика", но жизнь крупной культурной корпорации в российской экономической модели без участия государства невозможна. Важно помнить, что история России на Путине не заканчивается. Властители приходят и уходят, а Московский художественный театр и петербургский БДТ остаются. Зачастую конформизм и лоялизм становятся ценой выживания этих институтов. Ведь на место условных "конформистов" и "лоялистов" вполне могут прийти мракобесы, которых в сегодняшней России не счесть.