Вхoд Господень в Иерусалим

Днесь благодать Святаго Духа нас собра, и вси вземше Крест Твой, глаголем: благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних.

В последнее воскресенье перед Пасхой христианская церковь отмечает праздник Входа Господня в Иерусалим. На Руси в народе этот праздник называют Вербным воскресеньем или Неделей Ваий (то есть ветвей финиковой пальмы, которыми жители Иерусалима встречали Христа). Поэтому в Западной Церкви этот праздник так и называется – Пальмовое Воскресенье.

Перед еврейским праздником Песах, на который в Иерусалим стекались толпы богомольцев, Иисус пожелал теперь всенародно заявить о Себе как о Мессии. Он решил вступить в Иерусалим так, как не раз вступал туда его царственный предок Давид, а именно – верхом на осле. Вот как это событие описывается в Евангелии от Марка:

«Когда приблизились к Иерусалиму,.. к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдёте привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите... И привели ослёнка к Иисусу, и возложили на него одежды свои. Иисус сел на него. Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. И предшествовавшие и сопровождавшие восклицали: осанна! Благословен Грядущий во имя Господне! Благословенно грядущее во имя Господне царство отца нашего Давида! Осанна в вышних!»

Въезд Христа в Иерусалим на осле символизировал Его кротость и миролюбие. И толпа приветствовала Его как мессианского царя. Торжественная встреча, устроенная народом Христу, вызвала негодование и страх у фарисеев. Думая, что такую встречу организовали ученики Христа, фарисеи обратились к Иисусу со словами: «Учитель, запрети ученикам Твоим!» На это Христос отвечал: «Если они умолкнут, то камни возопиют». Вспоминая это событие, Церковь видит в нём шествие Господа для принесения себя в жертву за грехи мира и воздаёт Ему хвалу как победителю смерти.

Отмечать этот праздник христиане начали ещё в глубокой древности. Впервые он упоминается в 3 веке в поучении Мефодия Патарского. Некая паломница Эфирия вспоминает, что в начале 5 века в Иерусалиме христиане собирались на Масличной горе, откуда они, после богослужения и освящения пальмовых и оливковых ветвей, процессией шли в город. Шествие возглавлял епископ, сидевший на осле. Вскоре этот обычай распространился среди Восточных Церквей. Многие известные песнописцы, такие, как Андрей Критский, Косма Маиумский, Иоанн Дамаскин, Феодор и Иосиф Студиты, византийский император Лев Философ, прославили этот праздник в гимнах, которые поются на богослужениях и поныне.

На Западе Пальмовое Воскресенье впервые упоминается в начале 7 века в Испании и Галлии, но при этом ничего не говорится о праздничных процессиях. Там в этот день вручался Символ веры тем, кто намеревался принять крещение в праздник Пасхи. Однако с середины 8 века и на Западе распространяется обычай освящения «пальмовых» ветвей. Там, где пальмы не росли, освящали ветви других деревьев. В Германии, как и в России, это были чаще всего ветви вербы. Интересно, что в самом Риме этот обычай получил распространение лишь в 12 веке.

В средние века в западных странах осла для процессии вырезали из дерева, а Христа символизировали Крест, Евангелие или сосуд с Преждеосвящёнными Дарами. Деревянного осла двигали церковные служки (министранты) в сопровождении священнослужителей и верующих с хоругвями и свечами в руках. Перед началом процессии осуществлялось освящение пальмовых ветвей, как правило, в другой церкви или во дворе. При этом произносится молитва: «Всемогущий вечный Боже, освяти ветви сии, символ жизни и победы, которыми мы Христа, Царя нашего, славим. Хвалебными песнопениями сопровождаем мы Его в Его Святой город. Дай и нам через Него достичь небесного Иерусалима, в котором Он с Тобою живёт и царствует во веки веков».

На Руси праздник Входа Господня в Иерусалим совершался с особой пышностью. Перед обедней устраивался крестный ход, причём в процессии с обычными иконами и крестами в давние времена на санях возили огромное дерево, украшенное искусственными плодами и цветами. Позже вместо дерева стали использовать вербу – верующие приходили в храм с веточками вербы. До упразднения патриаршества на Руси в 1700 году Москва славилась своим знаменитым «хождением на осляти», которое описали многие западные иноземцы, находившееся в то время в России.

С раннего утра к Кремлю начинал стекаться люд – всем хотелось оказаться поближе к Успенскому собору, чтобы удостоиться «пресветлого царского лицезрения». Царь, отстояв раннюю обедню у себя в палатах, направлялся затем в окружении бояр в храм. Почти одновременно из дверей собора показывались хоругви, кресты и иконы: навстречу царю выходил патриарх. Сначала шли монахи, диаконы и священники, следом за соборными иконами шли успенский и благовещенский протопопы, за ними – певчие, подьяки, ключари. И, наконец, – сам патриарх в малом облачении. Рядом с владыкою шли диаконы, неся справа от него Святое Евангелие, а слева – «на мисе крест золотой, жемчужный, большой да алое Евангелие». В патриаршем крестном ходу участвовали почти все священнослужители Москвы, а также духовенство из других городов.

Не менее впечатляющим было и шествие царя. Открывалось оно нижними чинами, за которыми выступали дворяне, стряпчие, стольники, ближние и думные люди, окольничие. Вслед за ними шествовал сам венценосный богомолец. Замыкали процессию бояре в богатых шубах и высоких шапках, приближённые, гости. С обеих сторон шествие сопровождали стрелецкие полковники в богатых одеждах. А возле них – также с обеих сторон – шли стрельцы стремянного полка: с золочеными пищалями и батожками. За стеною стрельцов были расставлены кадки с пучками вербы, предназначавшейся для раздачи народу.

Обе процессии останавливались перед Покровским собором. Царь и патриарх в сопровождении высших чинов государевых и духовенства вступали во Входо-Иерусалимский придел. Вся остальная свита государева выстраивалась по обе стороны Лобного места. В приделе начиналось молебствие, в ходе которого облачался патриарх, а государь – ещё на паперти – возлагал на себя большой наряд царский. В храм царь вступал в «платне» из золотой ткани, отороченном жемчугами и усыпанном самоцветами. Над челом самодержца сверкал алмазами, изумрудами да яхонтами царский венец с собольей опушкой. На груди у государя сиял Крест Животворящий. Царский посох сменялся на богато украшенный златокованый жезл. Лобное место в это время застилалось бархатом и сукном. На аналой возлагалось Евангелие, вокруг устанавливались иконы.

Взоры всех собравшихся на площади были устремлены на Лобное место, неподалёку от которого стоял «осёл». На самом деле это был конь, окружённый под началом патриаршего боярина пятью дьяками в золотых кафтанах. Рядом, за расписной решёткой, стояла обитая красным сукном колесница, на которой была установлена нарядная «верба», большое дерево, разукрашенное искусно сделанной зеленью, бархатными и шёлковыми цветами, увешенное яблоками, грушами, изюмом, финиками, орехами. Во время шествия под «вербой» стояли одетые в белые одежды певчие подьяки из патриаршего хора и пели «стихеры цветоносию».

Вскоре царь и патриарх выходили из Покровского собора. Кресты и иконы уносили в Успенский собор. И после раздачи «пальмовых» ветвей государю, духовенству, а затем и народу начиналось действо. Архидиакон, став лицом к западу, читал соответствующие места из Евангелия. Как только он произносил слова «и посла два от ученик», соборный протопоп и ключарь подходили под благословение к патриарху, чтобы «по осля идти». Затем патриарх благословлял царя и с Евангелием в одной руке и с крестом – в другой садился на «осля», покрытого красным и зелёным сукном коня.

Шествие открывалось дьяками, дворянами, стряпчими и стольниками, за которыми везли украшенное дерево. Певчие пели: «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Господне!» Следом шло духовенство с иконами, за ними – государевы люди, все с вербами в руках. Наконец появлялся поддерживаемый двумя стольниками царь, который вёл «осля» за повод. Перед государем несли царский жезл, государеву вербу, государеву свечу и царский плат. Обок выступал сонм бояр с вербами в руках. Во время шествия патриарх осенял народ крестом. Процессия медленно двигалась от Лобного места через Спасские ворота к Успенскому собору. Весь путь царя и патриарха стрелецкие дети устилали красным и зелёным сукном. Как только шествие вступало в Спасские ворота, на колокольне Ивана Великого начинали звонить в колокола. Благовест подхватывали другие кремлёвские храмы, а затем и остальные московские церкви.

В Успенском соборе протодьякон дочитывал соответствующие места из Евангелия. Патриарх принимал из царских рук вербу и, благословив государя, целовал его правую руку. Царь возвращал целование и следовал к себе во дворец, где в одной из церквей совершалась Божественная литургия. Патриарх служил литургию в Успенском соборе, а затем у южных дверей храма благословлял установленную на колеснице вербу.

А в это время у папертей многих церквей на Руси раздавался протяжный напев странников – калик перехожих:

Радуйся зело, дщи Сионя:
Се Царь твой, возседый на коня...
Во Иерусалим входящу,
На жеребяти седящу –
«Осанна, Осанна, в вышних!» – дети вопиют,
Младенцы сладчайше глаголют...
Благословен сый грядый,
В Ерусалим пришедый
Спасти мир!
Ризы постилаху,
Пути украшаху,
Во граде сретаху,
Радостию пояху:
«Осанна!»