Деятельность Штази была "превентивной"?
2 июня 2003 г.
ЧАСТЬ II
По привычке они постоянно навешивают ярлыки, говоря о своих бывших подопечных (или подследственных): оппозиционеры, диссиденты, уклонисты... И уж, конечно, не может быть и речи о том, чтобы предоставить слово всем этим людям с ярлыками. По-прежнему, как в советские времена, тех, кто сомневался в руководящей роли коммунистической идеологии (как, например, Вольфганг Темплин) объявляют разложившимся элементом, жертвой вражеской пропаганды и врагом.
С "профилактической" целью
Сейчас над этим можно смеяться, но в то время это означало, почти наверняка, увольнение с работы и давление на членов семьи. В документах инакомыслящих делались отметки, штемпелевавшие этих лиц как асоциальных и опасных, что, в свою очередь, делало практически невозможным нормальное трудоустройство. Если дети так называемого "инакомысляющего" учились в школе, то и вокруг них создавалась невыносимая обстановка. И так далее. Всё это хорошо известно тем, у кого есть собственное советское прошлое.
Однако, жертвы госбезопасности являются для перешедших в наступление офицеров Штази такой же незначительной темой, как и их собственные операции, направленные на раскол или разрушение диссидентских групп изнутри. Вольфганг Шваниц, генерал госбезопасности, рассматривает такие действия, сравнимые с подрывной деятельностью, как совершенно нормальную служебную практику и не видит в этом повода для размышлений:
"Практика подрывной деятельности применялась в тех случаях, когда речь шла о диссидентских группах. Целью нашей, как вы говорите, подрывной деятельности было тормозить их деятельность, по возможности вносить в их ряды раскол, занимать их проблемами, которые удерживали бы их от публичной и пропагандистской деятельности. Это была в основном профилактическая, превентивная деятельность, направленная, если не на вытеснение диссидентов с идеологического поля, то, по крайней мере, на их ограничение и заглушение".
"Деструктивная работа с диссидентами"
Йенс Гисеке
, научный сотрудник Ведомства, занимающегося архивами Штази:"Итак, получается, что фактически подрывной деятельности МГБ не было. Проводившиеся министерством мероприятия имели целью лишь предотвращение преступных действий со стороны оппозиции. Если призывы к свержению существующего строя и в ФРГ считаются преступным деянием, то вряд ли можно назвать преступлением распространение листовок и, уж тем более, встречи с западными корреспондентами. А за это можно было угодить в тюрьму. Так называемая деструктивная работа с диссидентами, т.е. работа, направленная на разрушение их рядов, широко практиковалась в МГБ в 70-е и, особенно, в 80-е годы. Жёсткие репрессии в стиле чисток 50-60х годов были уже невозможны (прежде всего из-за того, что между диссидентами ГДР и правозащитниками в ФРГ существовали достаточно прочные связи, а потому любая жёсткость властей по отношению к диссидентам моментально становилась достоянием западной прессы, об этом начинали говорить политики, эти проблемы становились темой парламентских прений, и в ходе переговоров Хонеккера с кем-то из его западных коллег-глав государств ему вполне могли задать мало приятный вопрос о судьбе того или иного диссидента, или даже связать его судьбу с предоставлением кредита - в общем в 70-80е годы у штази были все основания действовать тихо и незаметно. МГБ стало чаще прибегать к мероприятиям, вроде психического террора с целью воздействовать на людей так, чтобы те сами прекращали свою оппозиционную деятельность".
Идеологический распад в рядах Штази
Но, оказалась, что деструктивная работа с диссидентами - это палка о двух концах. Йенс Гисеке обращает внимание на то, что в 1989-90 гг. в самом Министерстве госбезопасности появились признаки идеологического распада, разложения, шатаний:
"Появилась некая готовность к самокритике и к развитию. Появилось желание реформировать и усовершенствовать деятельность министерства. Однако те, кто сейчас борется за улучшение имиджа МГБ, ничего об этих колебаниях и сомнениях своих коллег не говорят. Читаешь подобранные ими документы и возникает чувство, будто попал в далёкий 1989-й год, когда левые ещё дискутировали на тему сталинизма и ГДР".
ФРГ – ГДР: конфронтация двух систем
Генерал МГБ Зигфрид Хенель, руководитель берлинского управления, доказывает, что деятельность Министерства и его сотрудников нельзя оценивать в отрыве от того, что происходило в мире.
"Нельзя забывать ни о специфических отношениях, существовавших между ГДР и ФРГ, ни о конфронтации двух систем, ни об идеологических битвах холодной войны. Не стоит забывать и о том, что Западная Германия всегда - с первой минуты существования ГДР - стремилась к тому, чтобы как можно скорее избавиться от альтернативной общественной системы".
"Меч и щит" спецслужб так и не спасли соцсистему
В то же время они признают, что одни лишь внешние факторы не могли стать причиной распада социалистической системы. Не смогли бы её спасти ни меч, ни щит спецслужб. Главная причина исчезновения соцлагеря, и, в частности, гибели ГДР, заключается в том, что народ перестал доверять коммунистам, а произошло это потому, что они, в свою очередь, больше не внимали голосу чекистов, которые были внутренним оком партии или держали руку на пульсе народа.
"Власти видели то, что хотели видеть, а потому пропасть между действительностью и планами партийного руководства, продолжала углубляться. Наше министерство постоянно указывало на эти проблемы, но как потом выяснилось, составление этих докладных записок Хонеккеру, было бессмысленным делом. Хонеккер даже как-то сказал, что сведения, которые предоставляет ему МГБ, ничем не отличаются от заголовков западной прессы. Конечно, если руководство так относится к материалам разведки, она уже ничего изменить не может", -
говорит генерал МГБ Шваниц.
"Стукачество" как "одна из форм демократического процесса"
Любопытно, что он и другие генералы не чувствуют себя ответственными за ту пропасть, которая разверзлась между народом и правящей партией. Своё министерство они воспринимают как часть народа, а "стукачество" рассматривают как одну из форм демократического процесса.
"Негласное сотрудничество с органами было истинным проявлением нашего понимания демократических норм, и в подавляющем большинстве наши бывшие сотрудники уверены, что не должны стыдиться того, что тогда делали, поскольку эта работа была направлена на защиту и сохранение ГДР. Эта работа была законной и служила сохранению социалистической альтернативы в Германии", -
уверен генерал госбезопасности ГДР Шваниц. Зигрид Пауль, жертва его Министерства, уверена в другом:
"Не может быть правильным и законным режим, при котором шестнадцатью миллионами граждан управляют 84 тысячи штатных гэбэшников и несметное число внештатных доносчисков".
Виктор Агаев, Сергей Мигиц, НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА