Именно враги могут оказаться главными учителями в жизни

Треть опрошенных назвали Далай-ламу. Таким образом, глава тибетских монахов далеко обошёл Иоанна Павла Второго, Нельсона Манделу и Кофи Аннана. Когда Далай-лама приезжает в Германию, на встречу с ним устремляются тысячи и тысячи людей.

Почитание Далай-ламы как духовного наставника часто оставляет в тени то обстоятельство, что он является и светским главой своего народа – тибетцев, лишенных права на самоопределение. Эту роль ему пришлось перенять в возрасте 15 лет, когда в ноябре 1950 года он взошел на тибетский престол – незадолго до ожидавшегося вторжения в Тибет войск Китайской Народной Республики. Последние дни отрочества Далай-лама вспоминает со смешанным чувством:

"В то время, когда я должен был принять на себя ответственность, а точнее говоря – когда тяжкая ноша ответственности была возложена на мои плечи, я был еще молод, слишком молод, оставшись наедине с этим грузом. У меня не было никакого опыта традиционного управления. Я был тогда просто-напросто ленивым, глупым, молодым послушником".

Но перед лицом угрозы китайского вторжения молодой послушник был для многих последней надеждой. Он приложил большие усилия к установлению режима взаимного уважения во взаимодействии с коммунистическими агрессорами. Но те ставили перед собой другую задачу – разрушить старый Тибет с его системой представительства. И в марте 1959 года ему не осталось ничего иного, кроме как покинуть страну. С тех пор Далай-лама живет на севере Индии – в Дхарамсале, у южных отрогов Гималаев.

Несмотря на тяжёлый опыт, Далай-лама не питает ненависти к китайцам. Он не устает повторять, что именно враги могут оказаться главными учителями в жизни, поэтому считать кого-то своим врагом он считает неуместным. Даже многолетнее пребывание в изгнании сопряжено для него с положительным опытом:

"Когда я охватываю взором последние сорок лет, я вижу, насколько внимательнее общественное мнение стало к проблеме Тибета. Свой скромный вклад в это внёс и я, причем благодаря тому, что находился за границей..."

Попытка оптимистически посмотреть на мир не означает какого бы то ни было равнодушия Далай-ламы к судьбам людей, испытывающих преследование и нужду. Цель многочисленных выступлений и поездок Далай-ламы состоит в том, чтобы как можно большее число людей поддержали ненасильственную борьбу тибетского населения за независимость. И эта вовлеченность, с точки зрения Далай-ламы, полезна безотносительно к видам на успех. Далай-лама ставит только на две вещи – "честность и откровенность".

Для политиков поддержка экономических контактов с Китаем гораздо важнее поддержки Тибета

Нет сомнения в том, что один из ключей к восторгу, который вызывает личность Далай-ламы, состоит в его огромной убежденности. Духовная власть его, однако, не притупляет его острого понимания политической реальности. Он прекрасно видит, что для политиков поддержка экономических контактов с Китаем гораздо важнее поддержки Тибета. Далай-лама смирился с тем, что его принимают повсюду на Западе лишь как религиозного, а не как государственного деятеля. Между тем, в Германии, поддерживающей особенно тесные экономические связи с КНР, затруднителен даже такой контакт. Германия – единственная крупная страна Западного мира, глава правительства которой еще ни разу не принял Далай-ламу. В конце мая Далай-лама снова приезжает с визитом в Берлин и Мюнхен. Здесь предусмотрены встречи с высокопоставленными политическими деятелями, однако в списке политиков нет имени федерального канцлера Герхарда Шрёдера.

Когда разочарование из-за отсутствия политических перспектив охватывает его, Далай-лама находит убежище и утешение в ценностях религиозных:

"Каждому тибетцу присуща потребность вернуться к себе на родину. Как тибетец, испытываю эту потребность и я. Но у буддийского монаха потребностей немного. Главное – найти смысл собственной жизни. Жизнь – это возможность найти осмысленное приложение для твоих творческих и духовных сил. Это главное и для меня".