Как в Германии устраивают детей в семьи

Себастиану 12 лет, он ходит в школу, участвует в работе дружины юных пожарных и любит мастерить поделки. Он самый обычный ребенок. Только иногда он вдруг задает вопрос: "А почему мои родители меня не хотели?". "Они просто не могли, были не в состоянии, но они очень постарались найти для тебя родителей", - отвечает ему его мама Кристина*. Она и ее муж Штефан усыновили Себастиана младенцем.

Новая семья для ребенка

В Германии первым делом стремятся сделать все возможное, чтобы ребенок остался с кровными родителями. Если семья оказалась в кризисной ситуации, она может получить самую разную помощь: начиная от денег и терапии и заканчивая помощью по дому. Всестороннюю поддержку предоставляют и беременным женщинам, не уверенным в том, оставлять ли им ребенка. Так, женщине, которая отказалась от первых четырех детей (они были устроены в приемные семьи) и беременна пятым, предлагают побыть с новорожденным в доме матери и ребенка и после этого решить, хочет ли она жить с ним и воспитывать его.

Новый дом подыскивают тому ребенку, чьи кровные родители отказались от него, не захотев принять предложенную им помощь. Нуждаются в нем и дети, родители которых игнорируют их интересы и потребности, злоупотребляют своими правами или же применяют в отношении ребенка насилие. Устройством детей в семьи в Германии занимаются местные ведомства по делам молодежи (Jugendamt), а также уполномоченные на это социальные службы.

Каждый случай специалисты рассматривают индивидуально, решая, что подойдет конкретному ребенку: учитываются его возраст, отношения с родителями, способность формировать привязанность… Детей младше 10-11 лет в Германии стараются в любом случае помещать в семьи. Важный принцип: в ФРГ подбирают именно семью для ребенка, а не ребенка для семьи, а приемных родителей и усыновителей изначально готовят к тому, что будет сложно.

Перед усыновлением

Кристина и Штефан, как и многие другие пары, решили взять ребенка после того, как стало ясно, что своих детей они иметь не смогут. В январе 2007 года они обратились в Социальную службу женщин-католиков в Кельне. Соцработники провели с Кристиной и Штефаном целый ряд собеседований, в ходе которых выясняли, чем именно вызвано их желание взять приемного ребенка, смотрели, как устроена их семья, насколько она стабильна, как пара решает конфликты, какие отношения у них были с собственными родителями.

Им задают целый ряд вопросов: возьмут ли они ребенка, чья биологическая мать пила? Если да, то какое количество употребляемого ею алкоголя в этом случае они считают допустимым? А если это был только один бокал шампанского, но в самый неподходящий момент? Готовы ли потенциальные усыновители к тому, что ребенок будет общаться с кровными родителями? Социальные работники подчеркивают: нереализованные желания или стремления супружеской пары ребенок - будь он кровный или приемный - исполнить не сможет. 

К кандидатам в приемные родители есть немало и формальных требований: они должны предоставить справки о своем здоровье, документы о доходах, свидетельства о том, что не совершали преступлений. "Я рассматривал это в каком-то смысле как получение водительских прав", - говорит Штефан. Потом они с Кристиной несколько месяцев ходили на специальные групповые семинары для приемных родителей, где их знакомили с юридическими аспектами усыновления, особенностями в поведении детей, с возможными сложностями. На занятиях в Кельне, например, проводились ролевые игры: усыновителям предлагали представить себя на месте кровных родителей, которые отдают ребенка, а затем - на месте самого ребенка. На семинары также приглашают уже опытных приемных родителей и их детей. Однажды Кристине и Штефану предложили нарисовать плакат и рассказать, какого именно ребенка они хотят и могут взять: именно тогда пара сказала, что здорового - и чем младше, тем лучше.

Соцработники стараются выстроить открытые, доверительные отношения с семьями - будущие приемные родители должны знать, что они в любой момент могут обратиться за помощью. Под конец с потенциальными усыновителями еще раз обсуждают все детали и сообщают об окончательном решении. Кристина и Штефан получили "добро" на усыновление в июле, а уже в августе им позвонили и сообщили: в социальную службу обратилась женщина, которая должна родить в январе, и своего ребенка она, вероятно, отдаст на усыновление. Этим ребенком и был Себастиан. Кристина и Штефан впервые встретились с ним в роддоме и провели там несколько дней вместе, кровная мать мальчика к тому времени уже ушла. Себастиан больше ее не видел, но знает, что именно она позаботилась о том, чтобы ее ребенку нашли новых родителей. 

"Усыновление - это не иметь ребенка, а сопровождать"

Об усыновлении детям начинают рассказывать еще тогда, когда они едва ли это понимают. Родители читают им книги на эту тему, отвечают на все вопросы. "У ребенка есть свои корни, и они никуда не денутся. Мы просто хотим передать ему наши ценности. Усыновление - это не иметь ребенка, а сопровождать", - говорит Кристина.

В какой-то момент Себастиан стал говорить: "Ты вообще не моя мама". "На семинаре нам рассказывали, что такое может случиться. Все тогда смеялись, но очень важно знать, что ребенок может это сказать, и как нужно вести себя в такой ситуации. Мы сразу вспомнили - да, была такая тема. Иначе я бы, возможно, позвонила соцработнику и сказала: "У нас огромная проблема, наш сын говорит, что мы не его родители, что мы делаем не так?" Вместо этого Кристина спокойно отвечает: "Ты хочешь поговорить об усыновлении? Давай поговорим".

Кристина и Штефан по-прежнему посещают семинары по отдельным темам об усыновлении, общаются с другими родителями. Раз в год социальная служба устраивает встречу всех курируемых ею семей вместе с детьми: родители обмениваются опытом, дети видят, что они такие не одни. У каждой семьи есть свой соцработник, в идеальном случае он ведет эту семью на протяжении многих лет, общается с ребенком, выстраивает отношения с ним. В 16 лет Себастиан сможет подать заявление на то, чтобы найти свою кровную мать, - он знает, что соцработник ему в этом поможет, а Кристина и Штефан поддержат его.

Сейчас мальчик общается со своим кровным отцом, они видятся несколько раз в год. "Большая удача, что кровный отец не выдвигает никаких требований ни нам, ни Себастиану. Он всегда давал нам понять: "Его родители - вы, а не я", рассказывает Кристина. Они со Штефаном считают его другом семьи, а Себастиану говорят, что золотые руки у него от отца. 

"Мы не думаем каждый день о том, что мы его усыновили, скорее наоборот - это бывает очень редко", - подчеркивает Штефан. А Кристина добавляет: "Если у нас возникнут какие-то проблемы, во-первых, у нас есть мы. А еще есть социальная служба, другие семьи с приемными детьми, друзья. В таких случаях мы прежде всего думаем, что мы можем сделать, и пытаемся понять, связана ли вообще эта проблема с усыновлением. В любом случае, мы всегда решаем проблемы вместе и знаем, что нам есть куда обратиться за помощью".

Дети из России

В регионе, где живут Шарлотта и Ричард, конкурс был - 10 усыновителей на приемного ребенка, а у двоих их знакомых, которые усыновили ребенка, его отобрали еще в самые первые месяцы - кровные родители решили воспитывать детей сами. Тогда Шарлотта и Ричард решили взять ребенка из России. Помимо обычных семинаров они также прошли специальный курс подготовки для усыновления ребенка из-за рубежа, а также начали учить русский язык. В России они взяли Максима - ему тогда было 2,5 года - и Надежду (1 год). Дети получили вторые имена - немецкие.

Надежда сначала почти ничего не ела, Максим часто плакал, даже во сне, у него также случались приступы гнева: он орал, кричал и не давал к себе подойти. Шарлотта и Ричард тогда предположили, что он может так реагировать на русские детские песни, которые они включали: "Мы представляли себе, что, возможно, отец Максима ставил громкую музыку, чтобы соседи ничего не слышали, и бил его мать, или его самого". Как бы там ни было, от песен на русском языке семья отказалась. Максим сразу начинал плакать, как только Ричард приближался к нему: не давал себя ни одевать, ни купать, ни обнимать. Шарлотта и Ричард первые месяцы занимались только детьми, не принимали гостей, а все дни организовали примерно одинаково: чтобы дети привыкли к ним, к дому и успокоились.

Семью Шарлотты и Ричард сопровождает социальный работник - фрау Шиффер. Именно она советовала им, как лучше говорить с детьми о смерти, когда их бабушка - мама Шарлотты - умерла от рака. Фрау Шиффер рекомендовала подходящих терапевтов для детей, а когда Максима из-за его многочисленных диагнозов, которые были поставлены еще в детском доме, не захотели брать в обычную школу, то именно она дала семье список других вариантов и частных школ. Максиму сейчас 11 лет, Надежде - 10, они ходят в Вальдорфскую школу, проходят арт-терапию, очень любят читать. Надя увлекается балетом, Максим - дзюдо, он играет на трубе и обожает быть на сцене. Сейчас он стал особенно интересоваться Россией: часто спрашивает, как выглядит его русская мама, сколько ей лет, любит российские сладости и очень хочет увидеть Красную площадь - семья собирается поехать в Москву в этом году. Каждый год они всей семьей участвуют в местной встрече с детьми, выезжая за город на выходные, там же Максим спрашивал: "Мама, все эти дети из России?"

Приемные семьи в Германии

В таких встречах участвуют и усыновители, и приемные родители со своими детьми. На усыновление в Германии передают только тех детей, у кого нет шансов на возвращение в кровную семью. Причем сначала около года длится "пробный период" (Adoptionspflege) и специалисты смотрят, насколько семья подходит ребенку. Если же изначально есть шансы на то, что ребенок сможет вернуться к кровным родителям, и они готовы делать для этого все необходимое, то он попадает либо в опорную семью (Bereitschaftspflege), либо в приемную семью на короткий срок (Kurzzeitpflege), пока его родной семье оказывается помощь. Если же шансы на возвращение в кровную семью очень малы, то для ребенка ищут приемную семью на более долгий срок (Dauerpflege).

Уте Брунов (Ute Brunow) 60 лет, она 39 лет замужем. За это время они с мужем вырастили четырех приемных детей, которых и считают своими (двоих из них они впоследствии усыновили), а еще для 73 детей эта семья стала опорной. То есть эти дети жили у них короткие сроки: это, например, были те, кого изымали из семьи и кому срочно требовался временный дом, их могли экстренно привозить и ночью. Уте подчеркивает: такие дети травмированы, им страшно, им нужна стабильная хорошая атмосфера; но привязанности быть не должно, нужно держать дистанцию - все-таки у них уже есть родители или будут другие приемные родители, а в этом доме они временно.

Временно - это пока ведомство по делам молодежи разрабатывает для ребенка индивидуальный план помощи, а затем обсуждает его и с приемными, и по возможности с кровными родителями: чтобы всем было понятно, кто и что будет делать. Потом они встречаются несколько раз в год и смотрят, как выполняется план.

Если кровные родители частично или полностью лишаются родительских прав, то права передаются специально подготовленному опекуну - им может быть или работник ведомства по делам молодежи, или, например, родственник ребенка. Тогда опекун, а не кровные родители, представляет интересы ребенка и принимает все важные решения: например, подписывает документы на операцию, выбирает для него школу, решает, вести ли его в парикмахерскую…

Так, семья Уте сейчас опорная для 9-летнего мальчика, еще два приемных подростка-сироты (17 и 18 лет) живут у нее три года: сначала их хотела взять бабушка, но поняла, что не справится. Сама Уте говорит, что ей комфортно, когда есть опекун: у него может быть другой взгляд на вещи, у него же можно найти поддержку. Так, один из подростков хотел сделать себе татуировку, Уте выступила против, опекун в этом ее поддержал и "конфликт был исчерпан".

Воспитание детей - услуга

Если ребенка потом переводят в другую семью, то это делается постепенно: чтобы новые родители (а если есть, то и уже живущие в их доме дети) привыкли к нему. Сначала ребенок приходит туда в гости, потом делает что-то вместе с новой семьей, например готовит, потом остается на одну ночь, на выходные… И когда становится понятно, что он не хочет оттуда уходить, он переезжает к этой семье. У малышей этот период, как правило, длится около трех недель, у детей постарше может затянуться на несколько месяцев. Если приемные дети встречаются с кровными родителями, то это обычно происходит под присмотром социальных работников: так, в некоторых ведомствах специально для этого обустроены игровые комнаты и кухни.

Уте работает неполный день, потому что "все-таки хотела бы иметь нормальную пенсию". "Мой муж всегда дружит с детьми, знает все мультфильмы, а я тот человек, который всегда хорошо готовит и хорошо все организовывает", - говорит Уте. В своем городе она основала сообщество приемных родителей и усыновителей.

Приемные родители в Германии считаются теми, кто оказывает услугу государству по воспитанию детей, так что они получают деньги на своих воспитанников. Так, в Северном Рейне - Вестфалии опорная семья получает на 9-летнего ребенка 1 362 евро в месяц, а на 14-летнего приемного ребенка, который останется в ней до совершеннолетия, - около 650 евро в месяц. Семье также компенсируют расходы на обустройство комнаты для ребенка, образование, терапевтов, выделяют дополнительные деньги на отпуск или празднование Рождества. Если приемным родителям тяжело, их могут на время отправить в отпуск.

И подготовка, и сопровождение приемных родителей и усыновителей во всех регионах Германии, а зачастую и ведомствах по делам молодежи и других организациях проходят по-разному, выплаты тоже разнятся. Причем есть и такие приемные родители, которые не участвовали в подготовительных семинарах (в первую очередь это касается родственников ребенка, которые берут его на воспитание), - но это скорее исключение. Уте Брунов призывает всех приемных родителей и усыновителей пользоваться всеми существующими возможностями поддержки, и как только становится тяжело - иметь смелость обращаться за помощью.

В приемные семьи детей на разные сроки в Германии передают намного чаще, чем на усыновление. Подробная статистика пока есть только за 2016 год. Тогда в приемные семьи был передан 18 681 ребенок, на усыновление - 3 976 детей (2 474 из них - это усыновления мачехами и отчимами, 114 - кровными родственниками). На одного ребенка приходилось по 6 потенциальных усыновителей, приемных же родителей, наоборот, не хватает. В том же 2016 году в 82-х миллионной Германии 61 764 ребенка были помещены в детские дома и другие организации.

*Имена героев статьи по их просьбе изменены (кроме Уте Брунов)

Смотрите также: