Гриценко: Прямые переговоры с Путиным ничего не дадут

Анатолий Гриценко, лидер партии "Гражданская позиция", экс-министр обороны в 2005-2007 годах 15 января был зарегистрирован кандидатом в президенты Украины. Число претендентов на пост главы государства на выборах, которые состоятся 31 марта, достигло восьми человек. Сразу после своей регистрации и, так совпало, допроса в СБУ по событиям 2014 года он дал интервью Жанне Немцовой.

Жанна Немцова: Спустя пять лет после Майдана большинство украинских политиков объединились против действующего президента Петра Порошенко, который пришел к власти в результате Майдана. Значит ли это, что эти протесты принесли стране больше отрицательного, чем положительного?

Анатолий Гриценко: Позвольте не согласиться с постановкой вопроса. Мы объединяемся, если речь о нас, не против, мы объединяемся за. (Выдвижение Гриценко поддержали партии "Хвиля", "Альтернатива", "Гражданское движение "Рідна країна" и Европейская партия" - Ред.). Если мы видим, что действия нынешней власти по ряду показателей для нас неприемлемы, мы предлагаем другой путь. Воевать с Порошенко, да и с кем угодно, - без толку. Люди уже дали оценку. Это видно по рейтингам, видно по настроениям на улице. Миллионы людей не могут себя реализовать. Мы должны дать им шанс. Мы должны получить устойчивую экономику, 700 евро и больше должна быть средняя зарплата, которая удержит людей. А главное, чтобы было ощущение достоинства, защиты прав, свободы и собственности.

- В день регистрации кандидатом в президенты вы были на допросе в Службе безопасности Украины. Каков был повод и каковы результаты этого допроса?

- Органы следствия с опозданием в пять лет заинтересовались бывшим главой СБУ, что он должен был сделать и что он не сделал для того, чтобы не допустить аннексии Крыма. (Гриценко не назвал фамилии, но, очевидно, речь идет о Валентине Наливайченко, который возглавлял СБУ в то время – Ред.). Я дал исчерпывающие показания. Такие же показания я дал ровно три года назад Генеральной прокуратуре. И для их проверки достаточно нескольких дней. Это, на мой взгляд, имитация. Реальная ответственность наступит уже при другой власти.

- Когда началась масштабная военная кампания на территории Украины, формировались добровольческие батальоны. Это говорит о том, что Вооруженные силы Украины были в таком плачевном состоянии, что власти пошли на эту крайнюю меру?

- Тут причин две: первое - это подъем людей, которые на самом деле подставили плечо. Это большой плюс. А второе – не была готова в полной мере военная машина. Это мы сейчас узнаём. А на тот момент президент Янукович точно знал, что два последних министра обороны Украины господа Лебедев и Саламатин (Дмитрий Саламатин, февраль-декабрь 2012 года; Павел Лебедев, декабрь 2012 - февраль 2014 года - Ред.) имели российские паспорта. Сейчас они прячутся в России. И два последних главы СБУ Калинин и Якименко (Игорь Калинин, 2012-2013 год, Александр Якименко, 2013-2014 год - Ред.) тоже имели российские паспорта и работали не на Украину. То есть шло сознательное снижение боеспособности.

- Вы не чувствуете какой-то своей доли ответственности в том, что вооруженные силы Украины были не готовы к агрессивным действиям другой стороны?

- Когда я был министром, издал приказ, который действует до сих пор: ежегодно министр должен давать публичный отчет. Он называется "Белая книга. Оборонная политика Украины" за соответствующий год. Результаты нашей деятельности до сих пор доступны, равно как и всех последующих министров. Так вот там легко можно увидеть, по каким показателям боевой подготовки оценивалась армия, когда я принял за нее ответственность, и где она в два, в три раза возросла по этим показателям, когда мы закончили работу. Все эти истории - это пиар, свое бездействие или страх провалов на фронте начинают оправдывать тем, что мало танков. Так я им скажу, что танков у нас больше чем в бундесвере в четыре раза. В наш период показатели боеготовности росли. Но после этого еще было 9 министров.

- В эфире "Шустер live" в 2014 году вы сказали, что вы одобрили бы, если бы кто-то из патриотов Украины убил бы президента России Владимира Путина в случае его визита в Киев. Вы всерьез это сказали?

- Если вы увидите контекст, то поймете, в чем суть. Тогда это был горячий период, русские войска наступали, убивали наших людей. Кто-то в студии предположил, а что если Путин приедет в Киев на переговоры. Я сказал, что если он приедет в такой ситуации, то его убьют, и правильно сделают. Меня учили как военного - воевать, погибать, убивать. Как учили и русских военных. Вопрос только в мотивации. Если вы у себя дома, а кто-то заходит, начинает стрелять, убивать ваших родных, какие ваши действия? Будете жать ему руку или защищаться всем, что у вас есть?

- Мы говорим о вашей позиции как политика. Насколько уместны эти высказывания для политика?

- Вы считаете, политик - не человек? Меня здесь политическая корректность абсолютно не интересует. Меня интересует то, чтобы наших людей не убивали, нашу территорию не захватывали и оставили нас в покое. В третьем тысячелетии страна, которая входит в пятерку ядерных государств - постоянных членов Совбеза ООН, которая взяла на себя ответственность за мир на всей планете, ей не позволительно ни по законам, ни по морали силой захватывать чужие территории и убивать чужих людей. Точка. Потому что там убивают пулями, "Градами", танками, а здесь разговор о политкорректности?!

- Считаете ли вы, что сейчас в 2019 году прекращение кровопролития на востоке Украины зависит только от позиции Владимира Путина?

- Да, я так считаю. Точно не о тех казачков, которые там назначают лидерами "ЛНР", "ДНР". Это не они решают. Мы это видели в Минске, когда Путин договорился что-то подписывать, казачки быстренько подписали. Оружие откуда поступает? Вы верите в супермаркеты? Нет. Оно поступает из России.

- Будете вести переговоры с Владимиром Путиным, если считаете, что это единственный человек, который способен решить вопрос?

- Переговоры прямые ничего не дадут. Если бы был шанс на самом деле остановить агрессию, чтобы Россия убралась с нашей территории, оставила нас в покое и компенсировала те потери, которые мы понесли, можно было бы идти на двусторонние переговоры. Кто-то верил до последнего, наверное, дольше всех верила Ангела Меркель, которая знала Путина, говорила с ним на почти родном для него немецком языке. И она пыталась дольше всех, но она повыскакивала с этих переговоров вся красная и не могла прийти в себя. Потому что сначала говорят правильные вещи, а потом опять пошла эта мантра - "их там нет, оружие в супермаркете".

Мой вывод - разговор, в конце концов, будет, но при обязательном участии еще двух игроков – Америки и Европы. Для того, чтобы четко зафиксировать, о чем договорились, чтобы потом не толковали каждый по своему, как было после Минска. И второе, эти участники имеют возможность повлиять на выполнение договоренностей через финансовые, политические, санкционные и любые другие инструменты.

Полная видеоверсия интервью: 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Смотрите также: