"Лиза Алерт": Мы появились из-за бездействия госслужб

В рамках международной конференции Global Media Forum в Бонне во вторник, 23 июня, медиакомпания DW вручила премии лауреатам международного конкурса Thе Bobs - Best of Online Activism ("За гражданскую активность в Сети"). В этом году лучшим проектом на русском языке признан ресурс "Лиза Алерт" - сайт добровольного отряда по поиску пропавших детей, стариков и инвалидов.

В Москве отряд действует уже пять лет. Опыт москвичей оказался востребован по всей стране. Сегодня подразделения отряда есть в пятидесяти регионах России. Они насчитывают до 7 тысяч волонтеров. О работе добровольцев в интервью DW рассказала координатор поисков пропавших Екатерина Гогина.

DW: Почему пропавших людей ищете вы, а не полиция или МЧС?

Екатерина Гогина: Если человек пропал в лесу, то полиция туда, скорее всего, не пойдет. Бывают случаи, но они крайне редки. Как правило, все заканчивается приемом заявления, в лучшем случае - выездом к месту жительства. МЧС на поиски выезжает чаще, но тоже неохотно. По ночам никто из них не работает.

Иногда из-за непрофессионализма государственные службы могут даже ухудшить ситуацию. Например, МЧС очень любит использовать для поисков сирену. Если пропавший в лесу человек находится на связи и может передвигаться, то сирена действительно способна помочь. Но для этого она должна стоять на одном месте и постоянно работать. А МЧС ездит по дорогам с включенной сиреной. Если у человека работает мобильный, то ему постоянно звонят сотрудники МЧС, спрашивают, слышит ли он сирену. В итоге телефон разряжается, и в момент, когда мы приезжаем на поиски, с ним уже нет связи.

Бездействие государственных подразделений стало причиной появления нашего отряда. В сентябре 2010 года в лесу под Орехово-Зуево заблудилась пятилетняя девочка Лиза Фомкина, которая пошла туда вместе с тетей. В течение первых пяти дней полиция ничего не делала - все были заняты на Дне города. И только когда информация попала в интернет, на поиски вышли добровольцы. На десятый день пропавших удалось найти, но, к сожалению, слишком поздно - они умерли от переохлаждения. Спасатели опоздали всего на день.

- Многих ли пропавших удается найти, и кто чаще всего теряется?

- По Москве и области мы выезжаем на поиски примерно трехсот человек в год. Большинство из них удается найти живыми. Обычно теряются люди старшего возраста или дети - хотя нередки случаи, когда пропадают обыкновенные грибники, которые просто заблудились.

- Как ведется поиск?

У нас организовано круглосуточное дежурство. Есть "горячая" телефонная линия, есть связь через интернет. Запросы поступают не только от родственников, но и от государственных служб. Мы оперативно разворачиваем штаб, волонтеры объединяются в поисковые группы. Координатор аккумулирует на себе всю поступающую информацию, скидывает себе в программу треки с навигаторов, накладывает их на карту и корректирует действия поисковых групп.

В лесу, если мы предполагаем, что человек адекватен, поиск идет "на отклик". Спасатели каждые 100 метров останавливаются, кричат имя пропавшего и внимательно слушают. Это самая простая методика, которая экономит нам силы, если мы успеваем ее применить.

Хуже, если человек уже не способен откликаться - травмирован, без сознания, неадекватен. Тогда применяется "прочес". Местность делится на квадраты, и в каждом работает поисковая группа из пяти человек. Спасатели должны двигаться на таком расстоянии, чтобы видеть ноги рядом идущего - тогда нет риска, что они пропустят лежачего человека. На прочесывание квадрата размером 500 на 500 метров уходит около пяти часов. Таких квадратов в зоне поисков может быть несколько десятков.

Иногда можно, просто глядя на карту, с высокой долей вероятности предположить, где именно находится пропавший человек. Существуют так называемые природные ловушки. Например, если река образует полуостров, попасть туда легко, а выйти трудно. Или участок леса, сильно заросший молодняком. В таких местах очень тяжело передвигаться и очень легко заблудиться. Если карта свежая, то на ней видны все эти природные ловушки.

Сложнее всего искать детей. Взрослая логика к детям вообще не применима - они все время ходят! Мы находили мальчика на третьи сутки. Живой и здоровый просто бродил по лесу. Детей может остановить только какая-то серьезная природная преграда. Очень опасна для детей большая вода - реки, озера. У нас есть статистика, по которой из 15 детей, погибших в природной среде, 14 утонуло. Но большинство, к счастью, находятся живыми.

- А если человек пропал в городе?

- Найти человека в городе гораздо сложнее. Во-первых, здесь люди передвигаются быстрее, поэтому сложнее сузить зону поисков. Во-вторых, в городе никто ни на кого не смотрит и ничего не замечает. Мы специально проводили эксперимент: сажали человека на остановку, а прямо над ним вешали ориентировку на него же - с фотографией и приметами. Никто не обращает внимания. Можно все заклеить объявлениями, но в городе это не всегда работает так, как хотелось бы. Хотя есть и плюсы. Психически неадекватных людей, например, стариков, страдающих синдромом Альцгеймера, часто забирает "скорая".

- Выезжаете ли вы на поиски в другие регионы России?

- Да, выезжаем. В основном на поиски пропавших детей. Хотя организовать такой выезд всегда очень сложно. Мы принципиально не принимаем денежных пожертвований, у нас нет банковских счетов или интернет-кошельков. Волонтеры финансируют свое участие сами. Мы можем принять в дар только экипировку или спасательное оборудование. Поэтому попасть на другой конец страны бывает очень сложно. В этом помогают уже крупные компании, такие как UTair.

Но во многих регионах теперь есть представительства "Лиза Алерт". Как правило, такие отряды возникают после трагически закончившихся поисков детей - так же, как и в случае с Лизой Фомкиной. Волонтеры видят, что их участие необходимо, и организуют постоянно действующий отряд.