Неизвестное прошлое Гюнтера Грасса

Его пьесы не сходят со сцен театров не только Германии, но и самых разных стран мира. Брехт стал со-автором, если можно так выразиться, Театра на Таганке: легендарный этот театр начинался со спектакля по брехтовской пьесе «Добрый человек из Сезуана», а драма «Жизнь Галилея» с Владимиром Высоцким в главной роли стала одной из вершин «Таганки». Театр Любимова был островком свободы – пусть не политической, но творческой, интеллектуальной, духовной свободы в Советском Союзе. Парадоксально здесь то, что этому способствовал именно Брехт – человек, восхвалявший Сталина, писавший оды, обращённые к покойному Ленину, и гимны компартии, которая – цитирую – «всегда права» (в том числе выходит и права, когда сажала в лагеря друзей Брехта и запрещала его спектакли и книги). Поздравляя Брехта с присуждением Сталинской премии, Лион Фейхтвангер спросил его: «А пьесы-то ваши идут в СССР?» Нет, не шли. Двадцать лет не шли – и книги не выходили. Одним из тех, кто поздравлял Брехта в Москве, был Николай Охлопков: его «Реалистический театр» (именно так он назывался) закрыли, когда он собрался ставить пьесу новоиспечённого сталинского лауреата. Все эти парадоксы ставят перед нами сложный вопрос о нравственной ответственности художника, о соответствии (или несоответствии) его творчества его же жизненным установкам и поступкам, о состоятельности (или несостоятельности) его претензий на роль духовного пастыря.

Тема эта получила сейчас неожиданное развитие. Вам, конечно, хорошо известно имя Гюнтера Грасса. Это – самый известный современный немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе и левый до такой степени, что после падения Берлинской Стены выступал против объединения Германии. Он всегда страстно обличал тех, кто закрывает глаза на «проклятое немецкое прошлое». В конце войны Грасса, которому тогда не исполнилось ещё восемнадцати лет, забрали в армию: народное ополчение существовало и у нацистов. Он служил сначала в ПВО, подносил снаряды к зенитной пушке, а потом был простым пехотинцем. Так до сих пор рассказывал сам Гюнтер Грасс.

И вдруг неожиданное признание в интервью газете «Франкфуртер альгемайне», в котором шла речь о новой книге писателя „Beim Häuten der Zwiebel“ («Очищая луковицу»). Грасс рассказал, что он был вовсе не подносчиком снарядов, а служил в 10-й танковой дивизии СС, да ещё и пошёл туда добровольцем. Что такое СС – думаю, не надо здесь объяснять. Напомню только, что все подразделения этой элиты «третьего рейха», оплота тоталитарного нацистского государства, были признаны преступными на Нюрнбергском трибунале. Пусть Грасс и не охранял концлагерей, не расстреливал евреев, не принимал участия в карательных операциях против партизан, пусть даже, как он сегодня утверждает, вообще не сделал ни одного выстрела с февраля 45-го года, когда его отправили на Восточный фронт, пусть был глупым мальчишкой, ложно понимавшим любовь к родине, - но почему же тогда он молчал всё это время?! Почему лгал, утверждая, что служил простым солдатом? Да ещё и клеймя при этом позором тех, кто забываем о своём прошлом, а заодно и нынешних «ханжеских поджигателей войны» (так он выражается)? Ответа на все эти вопросы нет, и скандал в Германии (да и не только в Германии) разгорелся страшный. У микрофона – мой коллега Александр Варкентин:

ВАРКЕНТИН (аудиофайл)

Я лично не сторонник левого радикализма Гюнтера Грасса – и никогда им не был. И всё же меня ввергает в уныние вся эта неприятно пахнущая история. И, знаете, что мне ещё непонятно? Почему Грасс в свои 78 лет решил, наконец, открыть тайну своего прошлого? Совесть замучила? А что, раньше не мучила? Есть такая версия: якобы один из биографов Грасс обнаружил в архивах документы, свидетельствующие о том, что будущий писатель был эсэсовцем, и поставил ему ультиматум: или он сам расскажет об этом, или документы будут опубликованы. Есть и другая гипотеза, в которой, однако, горького сарказма больше, чем реалистичности. Газета «Файнэншл таймс Дойчланд» опубликовала карикатуру. Сидят за столом напротив друг друга Гюнтер Грасс и его издатель. Издатель хвалит Грасса: «Отлично! Потрясающе! Гениальный рекламный ход! Теперь твоя книга будет расходиться, как горячие пирожки! Но что же мы придумаем в следующий раз?» - «Я признаюсь, что работал на штази», - отвечает Гюнтер Грасс. «Штази» - это министерство госбезопасности бывшей ГДР.

Один из самых шумных шпионских скандалов Ватикана связан со священником Кондрадом СтанИславом Хеймо, который в течение двух десятилетий занимался размещением польских паломников в Риме и организацией их «коллективных» аудиенций с главой католической церкви. Варшавский институт народной памяти, который занимается архивами польской госбезопасности, обнаружил в них досье на преподобного Конрада Хеймо. Чекисты завербовали его в середине семидесятых годов, и больше десяти лет он передавал информацию из Ватикана, получая за это деньги: в досье агента, получившего псевдонимы «Хейналь» и «Доминик», сохранились расписки в их получении. Специалисты считают, однако, что осведомителем отец Конрад был не слишком ценным. В близкое окружение Папы он не входил, и информацию получал, в основном, из вторых рук. Не случайно за столько лет донесений этого бойца невидимого фронта набралось лишь на семидесятистраничное досье.

А ведь это были времена, когда спецслужбы СССР и «братских» социалистических стран усиленно следили за Иоанном-Павлом Вторым, который поддерживал польский независимый профсоюз «Солидарность», и когда Ватикан считали в Москве чуть ли не главным идеологическим противником после Соединённых Штатов. В восьмидесятые годы польские чекисты даже сделали попытку дискредитировать главу католической церкви, подделав дневники женщины, которая якобы была его любовницей.

Ещё один «женский» след связан с кардиналом Аугустино Казароли, который вплоть до начала девяностых годов занимал пост госсекретаря Ватикана. Жена племянника Казароли, чешка по национальности по имени Ирэна, помогла установить подслушивающие устройства в трапезной кардинала. Одно из них было спрятано в деревянной статуе Мадонны, стоящей в витрине, украшавшей трапезную, в которой кардинал принимал высоких гостей.

Но, конечно, главный интерес всегда вызывает другая предполагаемая операция восточноевропейских спецслужб. Ей посвящена особая глава книги «Шпионы в Ватикане». Мы говорим «предполагаемая» операция, потому что до сих пор не доказано, что её организовали чекисты из Софии или Москвы. Речь идёт о покушении на Иоанна-Павла Второго 13 мая 1981 года. Есть множество фактов, указывающих на то, что турок Али Агджа был лишь исполнителем, а планированием покушения занималась болгарская разведка. Есть свидетельства болгарских дипломатов и бывших офицеров комитета госбезопасности Болгарской Народной Республики. Но всё это лишь косвенные улики. Прямых доказательств нет.

Зато прямые доказательства были найдены после смерти патера Ойгена, монаха-бенедиктинца, в его римской келье в аббатстве Сант-Ансельмо. В радиоприёмнике, который монах привёз в своё время из Трира, было спрятан передатчик, с помощью которого Ойген Карл Браммертц передавал в течение многих лет шифрованные сообщения в Восточный Берлин и Москву. Он умер в 1987-м году, передав эстафету завербованному им самим журналисту Католического агентства новостей Вашбюшу, работавшему под псевдонимами «Антониус» и «Феликс». Он был разоблачён только после падения Берлинской стены и краха ГДР.

Какую информацию поставляли шпионы из Ватикана и о Ватикане? Чаще всего – политические обзоры и мелкий компромат. В «штази» (министерстве госбезопасности ГДР) информация эта неизменно оценивалась как не слишком ценная. Но деньги за неё продолжали платить.

Как платили и тем восьми осведомителям, которые следили в Мюнхене и в Риме за кардиналом Йозефом Ратцингером. Нынешний глава католической церкви Бенедикт Шестнадцатый в течение многих лет находился в поле внимания «штази». Кроме осведомителей, гэдээровская госбезопасность задействовала и собственных архивариусов: они искали компрометирующие Ратцингера документы о его молодых годах в «третьем рейхе». Но так ничего и не нашли. Досье на Ратцингера, которое обнаружено в архивах «штази» и сегодня доступно журналистам и историкам, было заведено в 74-м году. Ничего особенно интересного в нём нет. Кроме разве что такой интересной характеристики, данной будущему Папе стукачом под псевдонимом «Лев»: «Кардинал Ратцингер обладает определённым шармом и умеет располагать к себе людей».