Некритичное отношение Франции к России ушло в прошлое

9 и 10 октября Николя Саркози провел в Москве со своим первым официальным визитом. Какой будет политика нового президента Франции в отношении России? На вопросы DW-WORLD.DE ответили Мартин Коопман (Martin Koopmann), эксперт Немецкого общества внешней политики (DGAP) и Вольфрам Фогель (Wolfram Vogel), руководитель парижского отделения Германо-французского института (DFI).

DW-WORLD.DE: Можно ли утверждать, что политика Франции в отношении России при президенте Саркози значительно отличается от курса его предшественника?

Мартин Коопман: Саркози во время предвыборной кампании расставил новые политические акценты. Одним из главных моментов в этой связи было намерение проводить "внешнюю политику, ориентированную на ценности". Именно это и отличает его от Жака Ширака, при котором этот фактор не оказывал влияния на процесс принятия политических решений. Для французско-российских отношений это может означать, что Саркози будет намного серьезнее относиться к проблеме соблюдения прав человека в России. Будет ли учитывать Саркози эти вопросы, например, защищая интересы Франции в энергетической сфере, говорить пока рано.

Вольфрам Фогель: Саркози поставил точку на традиционной голлисткой политике Франции в отношении России, которой строго придерживался Ширак. Ее суть заключалась в том, что СССР и - позже - Россию нельзя унижать, к ней нужно относиться как крупной европейской державе. Эти взгляды разделял и бывший канцлер ФРГ Герхард Шрёдер. С приходом Саркози к власти стали невозможными какие-либо политические альянсы между Россией и крупными европейскими странами, такие как так называемая ось Париж-Берлин-Москва, которая нанесла Европе большой ущерб.

- Какие сходства и различия наблюдаются между политикой канцлера ФРГ Ангелы Меркель и Николя Саркози в отношении России?

Мартин Коопман: Оба - Меркель и Саркози - придают значение ценностным ориентирам во внешней политике. Меркель показала это в ходе двух последних визитов в Москву, встретившись представителями гражданского общества и выступив в защиту права оппозиции на выражение своего мнения. Саркози также намерен в Москве встретиться с правозащитниками.

Россия для Саркози не является априори важнейшем партнером на европейском континенте, к которому следует подходить некритично. Сам Саркози - крупный стратегический игрок, и именно в такой роли он видит Россию. Однако он готов идти на конфронтацию, и в этом его подход в отношении России идентичен позиции Меркель.

Вольфрам Фогель: Как и Меркель, Саркози с приходом к власти ужесточил тон и стал открыто выражать критику в адрес России, увеличил дистанцию по отношению к Москве. Однако, в отличие от Меркель, он выражает свои мысли более открыто, в том числе и о России. Так, недавно он обвинил Россию в "проявлении грубости и жестокости" на энергетическом рынке. На прошлой неделе в Болгарии Саркози заявил, что Россия "не упрощает, а усложняет решение сложных международных проблем".

- Будет ли Саркози представителем и защитником российских интересов в ЕС, как это делали в свое время Жак Ширак и Герхард Шрёдер?

Мартин Коопман: Выступит ли Саркози, например, посредником между восточноевропейскими странами ЕС и Россией, пока трудно сказать. В отличие от Ширака, Саркози сделал шаг навстречу восточным европейцам. Перед визитом в Москву он посетил несколько стран Восточной Европы. Он подал сигнал этим государствам, что Франция воспринимает их всерьез и не стремится к эксклюзивным отношениям с Россией. Однако вряд ли Саркози пожертвует своими интересами, если разразится новый конфликт в Евросоюзе, как это сделала Меркель на первом саммите ЕС, когда вопрос шел о новом бюджете сообщества. В любом случае Саркози будет проводить более гибкую политику, как в отношении восточноевропейских стран ЕС, так и в отношении России.

Вольфрам Фогель: Саркози поставил себе целью во внешней политике вернуть Францию туда, где она раньше была. Поэтому Франция будет выступать в роли посредника в Европе там, где ей это поможет приблизиться к цели. Так, на последнем саммите ЕС Саркози активно посредничал между Польшей и остальными странами сообщества. Однако вряд ли Саркози в целом возьмет на себя роль защитника российских интересов в Европе, как это делал Ширак.

- Саркози в беседе с Путиным во вторник вечером затронул неприятные для России темы: прав человека, Чечни, убийства Анны Политковской. Следует ли воспринимать серьезно подобные заявления, или же это своего рода обязательная формальная часть переговоров?

Мартин Коопман: На данный момент к этим заявлениям следует относиться серьезно. Саркози обещал поднять эту тему во время предвыборной кампании, и сейчас он выполняет свои обещания. Конечно же, Франция заинтересована в диверсификации поставщиков энергии, поэтому ей нужно поддерживать хорошие отношения с Россией, через которую сейчас идут транзитные поставки энергоносителей из других стран. Поэтому трудно предсказать, пойдет ли Саркози на ухудшение отношений с Россией из-за таких тем, как права человека.

Свои действия на внешнеполитической арене Саркози планирует так, чтобы они производили положительный отклик внутри страны. Это показал случай с Ливией. Однако трудно сказать, будет ли он применять это правило в отношениях с Россией. Не исключено, что в них Саркози будет делать ставку не на двусторонние контакты, а действовать согласованно со своими европейскими партнерами, той же Германией, чтобы, например, иметь больший вес на переговорах с Россией по энергетическим вопросам.

Вольфрам Фогель: С одной стороны, в Европе стало уже правилом хорошего тона обсуждать проблемы прав человека в России и Китае. С другой стороны, Саркози придал правозащитной тематике более высокий статус в рамках французской внешней политики. Во французском МИДе появилась статс-секретарь, которая занимается исключительно этими вопросами. Кроме того, назначение Бернара Кушнера министра иностранных дел стало четким сигналом приоритетности защиты прав человека во внешней политике. Поэтому обсуждение с Путиним проблем Чечни, защиты сексуальных меньшинств и дургих. не было лишь необходимой формальностью, которую Саркози, будучи главой демократического государства, не мог опустить.

Беседовал Сергей Гуща