Немецкий эксперт: В Душанбе забывают о главной задаче таджикского языка

В Таджикистане 5 октября отмечают День языка. Ровно год назад в Душанбе утвердили за таджикским статус единственного официального языка в стране. О роли и проблемах развития таджикского в интервью Deutsche Welle рассказал профессор кафедры Центральной Азии Университета имени Гумбольдта в Берлине Луц Жехак (Lutz Rzehak). Известный ученый приехал в Душанбе на презентацию немецко-таджикского словаря.

Deutsche Welle: Господин Жехак, наши поздравления в связи с выходом словаря, и сразу вопрос: почему работа над ним велась так долго?

Луц Жехак: В советское время все словари составлялись на русском языке. Так, в большом количестве издавались русско-немецкий и немецко-русский словари. Вариантов же с использованием языков нацменьшинств не было. Но это не значит, что работа над ними не шла. В Таджикистане над немецко-таджикским словарем трудился ученый-германист Рахим Бурханов. Но он не дождался издания своей рукописи и умер в 1973 году. И вот, с инициативой продолжить его труд в 1994 году обратилась ко мне преподаватель немецкого языка из Душанбе Барно Арипова. Барно показала мне рукопись Бурханова. Она была составлена на уровне карманного словаря с 10 тысячами слов. Рукопись мне понравилась. Я увидел, что автор очень хорошо знал немецкий язык и прекрасно владел таджикским. Тогда я предложил Барно по программе DAAD приехать в Германию и совместно проанализировать ту рукопись.

- И к каким выводам вы пришли?

- Мы увидели некоторые недостатки. В частности заметили, что некоторые слова сильно устарели. Это не вина Бурханова. Он ведь учил немецкий язык в 1920-е годы и совершенствовал его в Германии в 40-е. Но язык к концу столетия изменился. Надо было эти устаревшие слова убрать. Во-вторых, нужно было добавить современные слова в его фонд. В третьих же, в рукописи имелись технические недочеты. Так, автор глагольные префиксы привел как отдельные словарные статьи. Но они в немецкой лексикографии в 1950-е годы уже не использовались. Мы решили все это отредактировать. И потом нам пришла еще одна идея - сделать этот словарь серьезным, на десятилетия.

- То есть вы решили увеличить словарный фонд?

- В конце 90-х я узнал, что в последний раз таджикско-русский словарь издавался в 1956-м году. Я удивился, ведь речь шла о русском языке – очень важном для Таджикистана. Тогда я подумал: если сейчас издать немецко-таджикский словарь, то следующее издание может появиться лет через 100. Поэтому решили: если уж работать, то плодом усилий должна быть очень серьезная книга. Мы расширили рабочую группу и пригласили в нее трех профессоров из Душанбе – Хайрулло Сайфуллоева и Нафасшо Шозедова, в том числе таджикского лексикографа Ахмаджона Сангинова. В итоге мы подготовили словарь в объеме 56 тысяч слов, который и вышел на днях в Душанбе. Книга появилась в канун Дня языка. Думается, это символично.

- Не кажется ли вам, что население в стране сейчас не успевает за обновлением литературной таджикской лексики?

- Да, это так. Вот пример из моей практики. Весной я приезжал в Душанбе по линии DAAD, чтобы провести тренинг для переводчиков языковой комбинации таджикский-немецкий. Так вот, во время работы у участников не было проблем с переводом таджикских слов на немецкий язык, но были большие сложности с обратным переводом. Одно немецкое слово у слушателей звучало в нескольких вариациях таджикского языка. Когда же я дал слушателям таджикистанскую газету, многие сказали, что в тексте использован непонятный язык. Это очень хорошо демонстрирует ситуацию с таджикским языком. Здесь в прессе постоянно гоняются за персизмами и арабизмами, не задумываясь даже о том, будет ли понятен материал читателю.

- Такая ситуация в других странах наблюдается?

- Я очень часто сравниваю ситуацию с языками - с таджикским в Таджикистане, дари в Афганистане и фарси в Иране - с тем, что происходит с немецким языком в Швейцарии, Австрии и ФРГ. Между ними много общего, даже в количестве населения. Например, если взять Швейцарию и Таджикистан. Язык швейцарцев очень далек от немецкого языка в Германии, а язык таджиков так же далек от фарси в Иране. А Австрия и Афганистан? В Австрии особый разговорный немецкий, но письменный язык мало отличается от немецкого языка в ФРГ. Такая же ситуация в Афганистане, где используется персидская графика, но язык дари немного отличается от фарси. У таких языков нет одного центра, каким, к примеру, может считаться Москва для русского языка.

- То есть таджикам лучше беречь свой таджикский язык?

- Да. Как в Швейцарии. Там культивируют свои диалекты, очень бережно к ним относятся. Вообще у таджикского языка двуликая судьба. Таджики первыми в СССР приняли закон о языке. Это только потом их примеру последовали эстонцы и другие народы. Но с другой стороны, большой проблемой для таджиков стал соблазн обогатить язык за счет персизмов. Первая задача языка не в том, чтобы быть символом идентичности. Это второстепенно. Это даже не задача, а результат существования языка. Главная задача языков – это коммуникация, то есть обмен информацией. В Душанбе часто об этом забывают.

- На ваш взгляд, нужно ли таджикам сейчас переходить на персидскую графику?

- Буду краток и приведу опять же пример. Около миллиона таджиков сейчас работают в России. Для них лучше сейчас знать кириллицу, нежели персидскую графику.

Беседовал Галим Фасхутдинов, Душанбе
Редактор: Михаил Бушуев