Немецкий эксперт: Отчет по MH17 еще не доказывает вины РФ

Что означают для России выводы международной комиссии, заявившей, что Москва причастна к крушению малазийского лайнера, следовавшего рейсом MH17? Почему было ошибкой на начальном этапе отстранять Россию от расследования по делу? Имеют ли данные следственной комиссии силу в международных судах? На эти и другие вопросы в интервью DW отвечает эксперт по международному праву Маттиас Хартвиг. 

DW: Господин Хартвиг, Нидерланды и Австралия официально возложили ответственность за сбитый самолет рейса МH17 на Россию, опираясь на результаты расследования по делу. Насколько это критично для самой России?

Маттиас Хартвиг: Конечно, позиции России стали более шаткими из-за выводов международной комиссии, назвавшей РФ ответственной за крушение пассажирского самолета. Впрочем, это еще не обязательно означает какие-то последствия для России - установленные факты передаются на рассмотрение суда, который, однако, не обязан их принимать за чистую монету. Теоретически говоря, если в итоге будут оформлены уголовные производства, то суды, в частности, суды национальной юрисдикции, не будут обязаны принимать эти материалы во внимание. Хотя и следует ожидать, что они будут так или иначе вовлечены в дела. Но и другая сторона может попытаться доказать, что отчет был подготовлен некорректно, а в ответ суд может запросить дальнейшие экспертные оценки.

- Правительство Нидерландов планирует обратиться в международный суд или какую-либо международную организацию. Имеется в виду специально созданный международный трибунал или какая-либо другая структура?

- Действительно, об этом раньше говорилось, но для того, чтобы создать такой трибунал, необходима санкция Совета Безопасности ООН. До сих пор Россия всячески противилась этому, и, по всей видимости, у нее были на это свои причины. Поэтому не думаю, что стоит надеяться на создание специального трибунала по примеру Международного трибунала по Руанде или бывшей Югославии. Рассчитывать на это не стоит по политическим причинам. Другой вопрос, является ли именно это желательным вариантом.

- Но если Россия выступает против создания специального трибунала, какой может быть альтернатива?

- Конечно, заинтересованные страны могут создать собственный трибунал, но Россия как государство не подчиняется его юрисдикции и не обязана выполнять его решения. Лишь незначительное количество стран подчиняется юрисдикции международного суда ООН. Поэтому дело может рассматриваться там только в том случае, если будет доказано нарушение международных конвенций, и если предусмотрено, что споры по этим конвенциям автоматически подлежат рассмотрению международным судом.

Кроме того, государства, которые являются предметом рассмотрения, должны быть участниками этих конвенций. Поэтому, я не уверен, что с помощью этого механизма будет возможность привлечь Россию к ответственности. Другим вариантом было бы уголовное преследование отдельных подозреваемых лиц.

- Собственно, расследование Bellingcat указало на возможную причастность к крушению лайнера российского офицера ГРУ, то есть, названы конкретные фамилии.

- Да, но и здесь есть возможное ограничение - неприкосновенность российских военных при исполнении обязанностей. Это очень непростой вопрос с точки зрения права. Например, было дело итальянских военных, которые застрелили индийских рыбаков, приняв их за пиратов. Итальянская сторона настаивает на их иммунитете как военнослужащих, индийцы его действие отрицают. По моему мнению, автоматического признания иммунитета на уровне международного права не существует.

Но даже если неприкосновенность подозреваемых лиц не будет признана и теоретически их можно будет привлечь к уголовной ответственности, остается вопрос об экстрадиции подозреваемых лиц. Очевидно, что речь идет о гражданах России. Согласно российской конституции, экстрадиция собственных граждан запрещена. Это не уникальная ситуация, большинство стран континентальной Европы, в том числе и Германия, также применяют этот принцип, исключением является Европейский ордер на арест.

- Правительство Нидерландов призвало Россию к диалогу. Насколько это важно для юридического процесса?

- В принципе, такой диалог всегда является положительным фактором, поскольку позволяет совместно проверять ту или иную информацию и, соответственно, приходить к тем или иным юридическим выводам. Конечно, это может превратиться в диалог глухого с немым. Тогда в этом нет никакого смысла. Все зависит от наличия доброй воли.

На мой взгляд, что было бы лучше, если бы Россия еще на ранних этапах участвовала в расследовании. Тогда можно было сказать: "Смотрите, вот есть доказательства". Конечно, в этом случае другая сторона может использовать контраргументы, доказывая, почему то или иное невозможно, и способна лучше себя защищать. Но я не уверен, что держать русских на таком расстоянии от расследования было мудрым решением.

- Ситуацию с крушением MH17 сравнивают с другими сходными трагедиями современной истории, например с авиакатастрофой южнокорейского гражданского лайнера, сбитого в 1983 году над Сахалином истребителем советской ПВО, или терактом над шотландским Локерби. Можно ли сказать, что предыдущий опыт окажется полезным в ситуации с крушением MH17?

- Я бы не проводил здесь параллели с Локерби. Об этом теракте ходит немало легенд. Но факт один: в конце концов, шотландский суд постановил, что дело должно быть пересмотрено, ведь было установлено чрезвычайное количество манипуляций в ходе расследования, включая подкуп свидетелей и ложные показания. Ливия никогда не признавала своей причастности, но все же выплатила компенсации. Но на нее оказывалось значительное внешнее давление - в частности, на страну были наложены санкции.

Поэтому в Ливии решили, что выплатить компенсации будет дешевле, чем лишиться возможности экспортировать нефть. Но Ливия - относительно небольшая и уязвимая для давления страна. А Россия - это что-то другое. Поэтому будет гораздо тяжелее надавить на Россию так, чтобы она извинилась и была готова выплачивать компенсации.

Смотрите также: