О понятии божественной справедливости в иудаизме

Английский философ 18 века Давид Юм в «Диалогах о естественной религии» выразил это так: «Если Он желает предотвратить зло, но не способен этого сделать, следовательно, Он не всесилен. Если способен, но не желает, следовательно, Он не благ. Если же и способен, и желает, почему зло продолжает существовать?»

Задолго до Юма, в 13 веке, еврейский философ Нахманид писал, что существование зла – это «самый тяжелый вопрос, являющийся корнем и веры, и вероотступничества, и решать его пытались мыслители всех веков и народов...» Проблема, о которой мы говорим, – это проблема теодицеи, то есть апологии божественной справедливости, дословно – богооправдания. В иудаизме, носители которого на протяжении своей истории не раз подвергались тягчайшим преследованиям и испытаниям, теодицея получила широкое и многостороннее развитие.

«В начале сотворил Бог небо и землю... И увидел Бог все, что он создал, и вот, хорошо весьма»

. 1 глава книги Бытие, во всем тексте которой ни разу не упомянуто слово «зло», является основанием взгляда о невозможности представления о Боге как об источнике зла в мире. «Зло не сходит с небес», «Все, что Бог совершает, совершает Он лишь к добру» – читаем мы в различных раввинистических сборниках. В таком случае, у зла должен быть иной источник, а в мир оно проникает иным путем. Этот путь – способность человека злоупотреблять свободой выбора, а значит, грешить и тем вводить в мир зло. Божественная справедливость в этих случаях проявляется в наказании грешников. Поэтому даже опустошительные природные катастрофы, например, всемирный потоп, воспринимаются не как безусловное зло, но как небесное воздаяние. В книге Бытие говорится: «И воззрел Бог на землю – и вот, она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле. И сказал Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, я истреблю их с земли». В то же время праведник, например, Ной, оказывается избавлен от бедствия.

Однако в Пятикнижии идея абсолютной божественной справедливости еще не является неоспоримой, текст носит следы ее эволюции. Так, узнав о каре, предназначенной городам Содому и Гоморре со всеми их жителями без исключения, Авраам ужасается и в разговоре со Всевышним внушает ему, что несправедливо уничтожать «праведного с нечестивым», невиновных людей вместе с грешниками. Аврааму удается добиться обещания пощадить города, если в них найдется 10 праведников, и главный его аргумент – «Не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?»

Сомнения по поводу божественной справедливости не исчезали из еврейской традиции. «Праведен будешь Ты, Господи, если я стану судиться с Тобою; и однако же я буду говорить с Тобою о правосудии: почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют?» – вопрошает пророк Иеремия. Раввинистическая мысль в первые века новой эры так сформулировала этот болезненный вопрос: «Праведник – а страдает, злодей – а наслаждается». Разрешение парадокса явилось в виде концепции двух миров, двух реальностей: нынешней, исторической, и будущей, мессианской. Лишь мессианский мир является областью абсолютного, лишь там возможно подлинное воздаяние за заслуги праведника и проступки грешника. Приблизить же это время можно, неуклонно удаляясь от зла, выполняя заповеди Всевышнего, изложенные в Его учении – Торе, и сохраняя полную веру в Него.

Еврейскому народу потребовалось немалое мужество, чтобы пронести этот взгляд через века рассеяния с его суровостями и жестокостью. Уничтожение сотен еврейских общин в Европе во время крестовых походов; изгнание из Испании в 15 веке; погромы Богдана Хмельницкого на Украине в 17веке – при всех этих бедствиях гибли сотни невиновных, от грудных детей до мудрецов, проведших жизнь в изучении и толковании Торы и далеких от любого греха. Тем не менее, теодицея не была отброшена. Испанский философ и теолог Авраам ибн Эзра осмысливал еврейскую историю через образ разрушенного Храма: «Из-за наших грехов была разрушена Святая святых, и Храм сожжен за наши беззакония». Ответ на постигавшие народ беды евреи искали прежде всего в индивидуальном несовершенстве. В День Искупления – Йом Кипур – каждый молящийся повторяет слова автора «Чистой молитвы» Авраама Данцига: «И вот, Господь мой, не внял я голосу Твоему и ходил путями, на которые склоняло меня дурное побуждение, и путями сердца моего, гнушаясь добра и избирая зло... Мучительный стыд не дает мне, Господи, поднять к Тебе свое лицо, Потому что при посредстве тех частей тела и чувств, которыми Ты наделил меня, и той жизненной силы, которую Ты вливаешь в них постоянно, я совершал зло пред Тобою и преступал волю Твою. Горе мне, горе душе моей!» Совершенное им зло человек может искупить лишь одним способом – полным раскаянием. Но пока остаются индивидуальные грешники, вся община Израиля несет за них ответственность и может быть подвергнута божественному наказанию.

Однако Катастрофа европейского еврейства во 2-й Мировой войне сделала теодицею, в основе которой лежит идея воздаяния за прегрешения, почти немыслимой. Современным еврейским теологам представляется невозможной сама идея греха, адекватной которому была бы подобная, ни с чем не сопоставимая по жестокости кара. Такие теологи, как Элиэзер Берковиц и Эмиль Факенхейм, считают, что объяснять идеей божественного воздаяния гибель миллиона еврейских детей недопустимо и в высшей степени оскорбительно. Существует ряд теологических работ о возможности «веры после Катастрофы», но вопрос этот, конечно, остается неразрешенным.

Оказывается невозможным полностью отделить Бога от существующих в мире страдания и ненаказуемого зла. Если Бог и не сотворил зло, Он безусловно сотворил способность к нему, и отделять Его от зла и бедствий мира означало бы отделять Творца от его творения. Более того, монотеизм не допускает представления о нескольких источниках явлений реальности. Поэтому, наряду с мнением о том, что Бог творит только благое, классические еврейские тексты содержат и представление о Боге как о творце всего в мире, включая зло. «...Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия», говорится в книге пророка Исаии. «Не от уст ли Всевышнего происходит бедствие и благополучие?» - читаем в книге Плач Иеремии. «...Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» – смиренно вопрошает Иов. На основе этих текстов в иудаизме возник иной тип теодицеи, полагающей, что зло существует, так как служит добру, пусть и не всегда постижимому ограниченным человеческим сознанием. Зло противопоставлено добру, без него благо было бы неразличимо и лишено ценности. Свободный выбор между добром и злом оказался бы в этом случае невозможен, а именно со способностью к такому выбору Бог сотворил человека, и на этой способности строятся и человеческая этика, и обязательства людей перед Творцом. Ни праведники, ни воздаяние им не могли бы существовать в мире, лишенном зла, ведь только в борьбе со злом и дурными побуждениями формируется праведность. «Всякой вещи Бог предназначил быть противоположностью другой вещи; добру – противоположностью зла, а злу – противоположностью добра», – говорится в одном из древних еврейских текстов.

Своеобразное развитие эти идеи получили в 16 веке у каббалистов, которые видели зло неразрывно связанным с разлитым в мире божественным светом. Первоначально свет был абсолютно чистым, но его интенсивность была такова, что он прорвал божественные сосуды, устремился на землю и смешался с нечистотой и злом. Задача каждого человека – освобождать божественные искры от их нечистых оболочек, идя путем праведности, и тогда, в конечном итоге, наступит «тиккун», то есть исправление мира, возвращение его к божественному идеалу. Тиккун кабаллистов – это эквивалент мессианской эпохи. Теодицея каббалистов основывается на идее, согласно которой совершенный и потому ни в чем не нуждающийся Бог сотворил мир из милосердия к будущему творению и, таким образом, словно убавил нечто от себя, сделал себя уязвимым ради существования мира и человека. Поэтому в каббалистских текстах встречается образ Бога, разделяющего с еврейским народом его страдания. Естественно, что тиккун включит в себя и восстановление божественного совершенства, а процесс этот зависит от человека и его поступков. В книге «Зогар» (Сияние), основном тексте кабаллистов, можно прочитать: «Сказал Всевышний: Когда Израиль поступает достойно, сила Моя торжествует во Вселенной; когда же он грешит, он ослабляет Мою силу».

Разнообразие видов теодицеи в еврейской традиции, настойчивость, с которой иудаизм прибегает к ней, и отсутствие единого, всеобъемлющего богооправдания свидетельствуют о невозможности для еврейской традиционной культуры, как и для других культур, однозначно разрешить проблему зла и его взаимодействия с божественностью. Жизнь между реальностью зла и надеждой на справедливость Творца – вечный удел человека. Как говорится в одном из псалмов: «Боже мой! Я вопию днем, - и Ты не внемлешь мне, ночью – и нет мне успокоения. Но Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля. На Тебя уповали отцы наши; уповали, и Ты избавлял их; к Тебе взывали они, и были спасаемы... Не удаляйся от меня, ибо скорбь близка, а помощника нет».