Олег Алкаев: «Я до сих пор не могу в полной мере озвучить то, что мне известно»

Задуматься о нравах и методах, царящих во властных структурах страны заставляет книга "Расстрельная команда", написанная сейчас Олегом Алкаевым, который пять лет возглавлял, как он сам пишет, главное карательное подразделение МВД Беларуси - группу по приведению исполнение смертных приговоров. На данный момент Олег Алкаев находится в эмиграции в Германии.

Как к Вам пришла идея написания книги, и кто помог ее реализовать?

О. Алкаев: Идея пришла давно, потому что было очень много домыслов, сплетен. Журналистами частенько безжалостно искажались мои слова. Поэтому я решил изложить те события, в которых я принимал участие сам. Здесь мне помог один журналист. Сегодня можно сказать, что это Павел Шеремет, который организовал издание этой книги. Основная цель – это способствовать раскрытию тяжких преступлений, связанных с похищением политиков.

Что для Вас самое важное в этой книге? Вы можете назвать какой-нибудь кусок, момент, главу, вывод …?

О. Алкаев: Нет, я ничего не могу назвать. Потому что я излагал все в той последовательности, пытался соблюсти хронологию. Дело в том, что я до сих пор еще не могу в полной мере озвучить то, что мне известно. Поэтому какие-то вещи пришлось умолчать, а кое-что немного исказить. Ведь за моей спиной все-таки стоят живые люди, и я опасаюсь причинить им вред.

В предисловии Вы отмечаете, что книга написана как протокол допроса, чтобы понятнее и легче было читать. Что все-таки самое интересное не вошло до сих пор в протокол?

О. Алкаев: Я пока Вам не буду говорить. Почему я и указал, что это может быть использовано как протокол допроса, потому что меня уже допрашивали. Протокол допроса послужил причиной моей миграции, был опубликован в СМИ. Я, в принципе, из контекста протокола этого допроса далеко и не ушел. Я только пояснил и, может, художественно расписал те моменты, которые были изложены в протокольной форме. Например, сегодня я знаю, что принят закон о дискредитации. Значит, любая информация, которую я изложил, может послужить поводом для возбуждения уголовного дела против меня. Вот я и хочу, чтобы уголовное дело было возбуждено. Тогда я сумею и имею право потребовать, чтобы в качестве свидетелей выступали министр внутренних дел, бывший секретарь Совета безопастности Виктор Шейман, исполнитель всех этих преступлений Дмитрий Павличенко вместе с Юрием Сиваковым. Вот тогда у меня будут основания сказать им лоб в лоб, и достать из кармана то, что я еще имею.

Трудно сказать, когда будет возможно провести такое следствие, такой суд в Беларуси. На Ваш взгляд, есть ли возможность привлечь этих людей к ответственности за пределами Беларуси.

О. Алкаев: Есть в универсальной юрисдикции некоторых государств, в том числе и европейских, которые имеют права привлекать лиц другого государства за преступления против человечности и т.п. Но там применяется такой сложный механизм этих решений, что до сих пор его принять не могут. Хотя я знаю, что такие попытки делаются, по-моему, в Швейцарии, родственниками похищенных политиков. Проблема в том, что официальные власти Беларуси никак не хотят назвать эти вещи своими именами. Они называют их «пропавшими». То есть человек вышел, и не вернулся, что-то вроде бродяги. А давно уже терминология должна использоваться «похищенные люди». Ведь это же доказанный факт. Они этого не хотят признавать. А раз пропавшие, значит, его и ищут не шатко не валко. Если бы они признали хотя бы факт похищения, то были бы основания спрашивать с них более жестко.