"Руки вверх, стрелять буду!"

Почти полвека пролежал под замком и вот вышел, наконец, в немецкий кинопрокат последний из запрещенных в ГДР фильмов - комедия "Руки вверх, стрелять буду!".

Человек по фамилии Холмс не может не мечтать о карьере детектива. Следователем уголовной полиции стал и наш герой. Да вот незадача: в ГДР нет преступников! Никто не ворует, не угоняет машин, не взламывает сейфов и уж тем более не пускает в ход огнестрельное оружие. По числу преступлений в мировом сравнении ГДР занимает почетное последнее место. И в уютном городке Волькенхайм, что с немецкого можно перевести как Небесная Обитель, царят тишь да благодать.

Однажды пропал кролик. Но Холмс его тут же нашел. Животное никто не похищал, кролик просто пошел погулять и задержался на грядках с капустой. Казалось бы, радоваться надо. А народный полицейский расстраивается. Более того, впадает в депрессию и грезит среди бела дня.

Видится Холмсу, как приходят к нему коллеги из Скотланд-Ярда и умоляют расследовать ограбление Английского банка. И вот он за рулем автомобиля преследует на бешеной скорости преступников. А вот он в лондонском притоне, где дым коромыслом, подозрительные личности и на сцене - поющая femme fatale.

Психиатр лечит Холмса от галлюцинаций уколами. Начальник твердит, что главное – это профилактика преступлений. Но Холмс тоскует, и лишь один его друг знает, как излечить его от хандры. Бывший вор-рецидивист, перевоспитавшийся в примерного гражданина, созывает в Небесную Обитель своих бывших коллег по темным делам, чтобы вместе с ними разыграть для Холмса настоящее громкое дело.

С главной площади города старики-разбойники крадут памятник средневековому курфюрсту. Холмс проглатывает наживку, и начинается погоня в лучших традициях криминального жанра. В итоге курфюрст возвращается на постамент, разбойники каются, а бургомистр умоляет Холмса забыть о розыгрыше, дабы не портить безупречную статистику города.

В лучших традициях жанра

"Руки вверх, стрелять буду!" со знанием дела пародирует детектив и криминальную комедию. Мультипликационная заставка, легкая оркестровая музыка, стеснительный главный герой, - все как у Блейка Эдвардса в его эпохальной "Розовой пантере". Заимствования у Шерлока Холмса очевидны. И старики-разбойники как будто перешли из довоенной немецкой экранизации знаменитого романа Эриха Кестнера "Эмиль и детективы". Параллели с кинематографом Веймарской республикой и с популярными западными детективами 50-60 годов не могли понравиться режиму Эриха Хонеккера.

Ироничные шпильки

Но еще меньше пришлась по вкусу гэдээровским властям ирония, которая ставит безупречный с идеологической точки зрения сюжет с ног на голову. В экспертном заключении, датированном 19 апреля 1966 года, говорится:

"Не покидает смутное ощущение, что над нами издеваются. Разбросанные по фильму шутки образуют в сумме своей некую тенденцию, которую мы не можем оставить без внимания".

Министерский чиновник попал в точку. Ну, разумеется, авторы фильма смеются над ГДР. Но это не едкая сатира, хотя и не беззубая ирония, как у Рязанова. "Доверие хорошо, а под замок - лучше", "общество закрытого типа", - сказано это мимоходом в гротескных, комичных ситуациях. Но двусмысленность очевидна. "Нет памятников, которые стояли бы вечно", - фраза обращена к бронзовому курфюрсту, а подразумевает развенчанный культ Сталина.

Ироничых реплик такого рода в первоначальной версии картины было много. Почти все вырезали цензоры еще до показа комедии министерским чиновникам. В окончательном варианте юные детективы, сбежавшие из дома, отвечают на вопрос "Куда?" не "В Америку!", а всего лишь "В Лейпциг!". И перед закрытым ломбардом старики-разбойники восклицают не "Плановая экономика!", а просто "Ну, вот тебе и раз!".

Понимая, что картина не безупречна с идеологической точки зрения, Немецкая киностудия ДЕФА все же готовила ее к выходу в прокат. В фильме собраны практически все известные комедийные актеры ГДР того времени. Можно было рассчитывать на успех. Но последнее слово сказала партия.

Роковой пленум

В декабре 1965 года заседал 11 Пленум ЦК Социалистической единой партии Германии, на котором Политбюро неожиданно обратило свои взоры на культуру. Эрих Хонеккер провозгласил ГДР "чистым государством" с "нерушимыми критериями этики и морали" и обрушился с критикой на фильмы, книги и драмы, в которых проступают "чуждые социализму, вредные тенденции". Под лозунгом борьбы с "ложным либерализмом, пессимизмом и скептицизмом" в фарватере этого рокового для нонконформистского искусства ГДР пленума были запрещены десятки фильмов. В том числе и комедия "Руки вверх, а то буду стрелять".

Последняя премьера

После краха режима Хонеккера все запрещенные картины вышли на киноэкран. Лишь режиссер Ханс-Йоахим Каспшик (Hans-Joachim Kasprzik (1928-1997)) и сценарист Руди Штраль (Rudi Strahl (1931-2001)) воспротивились показу своей ленты широкой публике. Они сочли ее слишком легковесной на фоне политических картин. Но премьера состоялась. Спустя 44 года после того, как лента была снята. Авторов уже нет в живых. Но они напрасно боялись показаться смешными. В глупом виде предстал аппарат власти, испугавшийся безобидных шпилек и иронии.

Автор: Элла Володина
Редактор: Дарья Брянцева