"Эфиопия наша!": читая новую биографию Муссолини

Автор новой биографии вождя итальянских фашистов Бенито Муссолини, немецкий историк Ханс Воллер (Hans Woller) строит ее довольно необычно для подобного рода книг. Он последовательно, рассказывая о том или ином периоде жизни Муссолини, проводит параллели между ним и народным героем Италии Джузеппе Гарибальди. Известно, что "дуче" его очень почитал, но почитал он в разное время самых разных политических деятелей (в том числе, например, Ленина). И все же думается, что сравнение оправдано: Гарибальди был сторонником "республиканской диктатуры", которую в кризисные времена возглавляет вождь нации - "лучший из лучших". На эту доктрину "вертикали власти" опирался позже и Муссолини.

Кроме того, как и Гарибальди, Муссолини мечтал о возрождении сильной итальянской империи в духе Древнего Рима. "О, Рим! - писал Гарибальди, - Ты поистине единый, вечный! Некогда ты вознесся выше человеческого величия, а ныне унижен..."

Исторические параллели всегда рискованны. Слишком велик соблазн усиливать сходство и затушевывать различия между событиями, происходившими и происходящими в разные эпохи и в разных странах. С другой стороны, исторические аналогии, несомненно, полезны: они помогают, благодаря прошлому, лучше понять настоящее. В общем, если такие параллели проводит профессиональный историк, то почему не делать этого и нам? Тем более, что какие-то аналогии напрашиваются сами собой. Судите сами.

Символ возрождения империи

В 1935 году Италия аннексировала Эфиопию (Абиссинию, как ее еще тогда называли). Делать это было совсем необязательно: Эфиопия и так сильно зависела от Италии в экономическом смысле, была отсталой страной, и никакая иностранная держава завоевывать ее не собиралась. Но Муссолини мечтал поднять Италию с колен, и аннексия Эфиопии стала символом возрождения империи.

Империя, как подчеркивал "дуче", является понятием не только территориальным, но и духовным, и скрепой тут служит идея национального превосходства. Победа над "нецивилизованными" представителями "черной расы", над, если можно так выразиться, эфиопскими "укропами" это самое превосходство замечательно утверждала. Итальянский народ ликовал. Аннексия Эфиопии вызвала небывалый патриотический подъем. Как рассказывал другой биограф Муссолини, английский исследователь Джаспер Ридли, на улицах Рима было принято приветствовать друг друга так: "Ну, чья теперь Эфиопия?" - спрашивал один. - "Эфиопия наша!" - отвечал другой.

Санкции и их последствия

Тех, кто решится проводить исторические параллели, ожидают и другие сюрпризы. После нападения на Эфиопию Лига Наций заклеймила Италию как агрессора и ввела экономические санкции против нее. Экспорт в Италию ограничили, а импорт итальянских товаров вообще запретили. Так как валютные поступления сократились, и золотые запасы страны быстро таяли, курс итальянской лиры очень быстро упал на 25 процентов.

Однако ведущие мировые державы не были едины в своем отношении к санкциям. Так и не удалось, например, прекратить поставки нефти Италии. Да и вообще: Эфиопия была далеко и все равно уже захвачена, а Европе Муссолини как будто не собирался угрожать... Стоит ли табуретки ломать? В общем, спустя всего 7 месяцев после введения санкций против фашистской Италии они были отменены.

Тут, правда, параллели с сегодняшним днем заканчиваются. Потому что западные страны, которые ввели санкции против России после захвата Крыма, оказались тверже и последовательней.

Респектабельный империалист

Но вернемся к биографии Муссолини. Глава о войне в Эфиопии в книге Ханса Воллера не случайно называется "Империалист". Очень скоро после отмены экономических санкций в июле 1936 года стало ясно, что вера в миролюбие Муссолини была, по меньшей мере, наивной. Уже в начале августа он стал посылать оружие и самолеты генералу Франко, поднявшему мятеж в Испании. А к весне 1937 года отправил ему на помощь 50 тысяч солдат. Тогда же в Палате депутатов в Риме стали требовать от Франции "возвращения" Ниццы, Корсики и Савойи. "Дуче" уверял западных партнеров, что это делается без его ведома и является личной инициативой радикально настроенных депутатов правящей партии.

Точно также отрицал Муссолини свою причастность к убийствам политических противников (самое известное из них - дело лидера социалистической партии Джакомо Маттеотти) и погромам, которые учиняли чернорубашечники в редакциях либеральных газет, левых партийных клубах и кооперативах... "Дуче" старательно поддерживал на международной арене имидж респектабельного политика. Внутри страны он был откровеннее - и в словах, и в действиях.

Существовал как бы парламент, из которого, правда, "вычистили" всех коммунистов, социалистов, левых католиков и других несогласных, проходили как бы выборы, в которых, разумеется, с огромным перевесом побеждала правящая партия. На полную мощность работала машина пропаганды, и итальянский народ обожал "дуче", который, как изображали его фотографы, лично пилотировал самолет, прекрасно ездил верхом на лошади и на танке, переплывал реки... И вообще был мужчина хоть куда! Любил сниматься в военной форме или с голым торсом.

Первым, еще до Сталина и Гитлера, Муссолини "строил" творческую интеллигенцию, вводил драконовскую цензуру, брал под жесткий контроль газеты и радио. В 1924 году, почти сразу после прихода фашистов к власти, в Италии было создано министерство по делам печати и пропаганды, глава которого рьяно проводил в жизнь концепцию "корпоративного государства". В основе этого государства, как говорилось, например, в уставе фашистской милиции, лежало "служение Богу и Отечеству". И, разумеется, вождю, олицетворявшему Отечество. К счастью, только до поры до времени.