Музыка реального времени на фестивале в Берлине

Слово Echtzeit переводится с немецкого как "реальное время". Музыка реального времени подразумевает, что исполнитель принимает все решения в момент исполнения, спонтанно, по ходу дела. Обычно такую практику называют импровизацией, а термин "реальное время" - не музыкальный, а скорее технический, употребляемый, скажем, компьютерными программистами. Понятие музыки реального времени было апробировано музыкантами, приехавшими в первой половине 90-х годов в объединенный Берлин, и желавших противопоставить себя уже давно сложившейся, устоявшейся и добившейся известности группе берлинских музыкантов-импровизаторов.

Куратор фестиваля Игнац Шик (Ignaz Schick) вводит в курс дела: "В рамках фестиваля я попытался показать, что те, кто относят себя к тусовке Echtzeitmusik, вовсе не занимаются исключительно импровизацией. Это новое поколение музыкантов, прибывших в определенный момент времени в Берлин, и после этого сильно развивших свой индивидуальный стиль. Поэтому сегодня говорить следует в большей мере об экспериментальной музыке. Она может быть импровизационной, но может быть структурированной, сочиненной, может выглядеть как песни, как хепенинг. А выражение "музыка реального времени" было выбрано тогда, когда мы все и на самом деле занимались импровизацией".

Что такое импровизация?

Берлинский дуэт Activity Сenter выглядел и выступал на фестивале как типично импровизаторский коллектив. Гитарист и барабанщик использовали огромное количество необычных приспособлений и материалов для изменения звуков своих инструментов. Барабанщик прижимал кусок пенопласта тонкой нитью к мембране барабана и пилил эту нить и пенопластовый кубик смычком. Гитарист зажимал между струнами различные предметы и стучал по струнам палочкой. К тому же извлекаемый из инструментов звук хитро искажался компьютером, так что догадаться, кто именно что играет, было сложно. Зато оказалось очень интересно смотреть, что делают музыканты. Извлечение звука стало наглядным процессом работы с теми или иными материалами, звуки сами стали материальными.

Музыка была тихой, очень сконцентрированной, и, как казалось со стороны, продуманной, выстроенной и отрепетированной. Тембры прекрасно подходили друг к другу. Неужели это тоже импровизация? Что именно является импровизацией в его случае, каждый музыкант решает сам. Куратор фестиваля (сам профессиональный музыкант) хотел показать, как далеко разошлись пути участников когда-то тесно спаянной группы единомышленников. В середине девяностых в Берлине импровизировали в редуцированном стиле, близком к минималистической музыке, много раз повторяя практически идентичные пассажи.

Сегодня, разумеется, остался интерес к материальности, к нетрадиционным способам звукоизвлечения, но стилистическая палитра очень расширилась - до клубной музыки, до нойза, до почти рока или попа.

Удивительное рядом

Удачные концерты фестиваля немало удивляли. Во время выступления трубача Акселя Дёрнера (Axel Dörner) из рядов публики вдруг встал приличного вида молодой человек и заорал ужасным голосом. Он говорил что-то нечленораздельное, много раз повторяя одну и ту же фразу, переходил то на бас, то на прямо-таки детский голос, начинал то плакать, то хихикать. И сильно размахивал руками. После каждого такого длинного пассажа трубач начинал исполнять тут же самую пьесу снова (пьеса состояла из звуков, напоминающих шум ветра и бульканье воды в трубах), но ужасный зритель опять вскакивал и начал орать. После пяти попыток доиграть свой опус Аксель Дёрнер ушел за кулисы.

Ясно, что это все было весьма необычным выступлением дуэта, что крики из зала задумывались как сложная вокальная импровизация, ответ на музыку трубача. Игнац Шик открыл секрет: крикуна-певца зовут Диего Чами (Diego Chami), он еще танцует и устраивает перформансы. И это был на самом деле его концерт, а Аксель Дёрнер выступил в роли "наживки".

Необычным даже по меркам необычной музыки показалось выступление новозеландца Грега Малколма (Greg Malcolm). Это - человек-оркестр. У него в руках электрогитара. На полу лежат еще две - по ним он стучит босыми ногами. На гитарах - масса железок, пружин. Прямо во время игры Грег надевал на гриф тонкие красные резинки, зажимающие струны, а потом стал надевать эти резинки и на свою голову, перекашивая лицо. В ход пошел и фотоаппарат со вспышкой: вспышка возбуждала звукосниматель гитары и издавала очень характерный звук. Грег прикрепил к гитаре огромную пружину длиной метра в два и стал расстреливать ее резинками, каждое попадание означало громкий удар баса. При всем этом музыку он играл очень трогательную, мелодичную, фольклорно-окрашенную. Он походил не на авангардиста-экспериментатора, а на кустаря.

Автор: Андрей Горохов
Редактор: Ефим Шуман